Десмонд покивал, соглашаясь. Обе папки, оказавшись в руках мужчины, вспыхнули, за пару секунд сгорая в синем пламени.

– Но это не объясняет убийство других ведьм, – произнес Рейн.

– Плата Келину, – произнес Десмонд. – Пять сотен лет назад Совет заключил с этим древним гакири сделку. Они разрешают ему время от времени охотиться, а он убивает нужных им людей.

– И сколько? – поинтересовался Рейн, неотрывно глядя на отца.

– Пятнадцать нераскрытых ведьм. За каждого убитого им оракула. Сомневаюсь, что сам гакири понимает, кого он время от времени поедает.

Рейн злобно выругался.

– Совету нет до них дела, – продолжил Десмонд. – Они считают их кем то вроде обычных людей, которые не имеют к Изнанке и границе никакого отношения. Какая разница, сколько их погибло? Там люди умирают тысячами каждый день.

– Но они все равно ведьмы, – не согласился Рейн. – Они хранят равновесие, пусть и не знают об этом. Даже с нераскрытыми силами, они всё равно поддерживают Полог. Из за жажды власти членов Совета серая граница потеряла уже четыреста тридцать ведьм за последние пять сотен лет. Это… слишком большая плата, – выдохнул он.

– Согласен, – кивнул Десмонд. Сложив руки за спину, он перекатился с носка на пятку, а потом еще раз прошелся по комнате, явно что то обдумывая. – Я не буду вдаваться в подробности, скажу лишь, что в этом веке у нас есть отличная возможность отстранить зарвавшийся Совет.

Мужчина пристально взглянул на сына, словно все еще в чем то сомневался.

– Как ты знаешь, в обычных условиях оракулы появляются редко. Их продолжительность жизни очень велика. Сразу после смерти одного рождается другой. Именно поэтому за последние пятьсот лет родилось так много оракулов. Природа и магия не терпят пустоты. На место погибшего приходит другой. Обычно оракулы рождаются со склонностью к светлой магии. Но иногда рождается темный, или черный, оракул.

– Я никогда не слышал о таком.

– Конечно, не слышал. Ведь последний такой оракул рождался несколько тысяч лет назад. – Десмонд помолчал некоторое время, будто размышляя о чем то, а потом продолжил: – Это особенные люди. Белые оракулы видят лишь тени будущего, а черные могут предсказать все до мельчайших подробностей. Я попытался найти о них хоть что то, но мало информации уцелело. Такое ощущение, что Совет постарался вымарать о них все, что только можно. Но даже так, кое что мне все таки удалось узнать.

Рейн вопросительно вскинул брови, явно заинтересовавшись рассказом отца.

– Эта охота на белых оракулов началась не просто так, – Десмонд взглянул на сына. – Совет, убивая всех рожденных белых, искусственно создал все условия для появления черного. По всем подсчетам, он должен быть тридцатым.

– То есть, – Рейн кинул хмурый взгляд в окно, – следующей жертвой будет черный оракул?

– Не думаю, что Совет желает убить его, – фыркнул Десмонд. – Не для этого они приложили столько усилий. Его будут искать. А когда найдут, запрут и будут пользоваться его даром на полную мощность. Сомневаюсь, что после этого Сопротивлению удастся и дальше вставлять палки в колеса Совета.

Сказав это, Десмонд внимательно взглянул на сына, словно желал что то прочесть в его лице. Но Рейн смотрел прямо и твердо, даже не вздрогнув при упоминании армии Сопротивления.

– Держи. – Новый лист снова появился прямо из воздуха. – Тер Холл явно нацелился на эту ведьму.

– Откуда ты знаешь? – спросил Рейн, рассматривая черноволосую и темноглазую девушку.

– Взломал его аккаунт на «Знакомствах», – Десмонд пожал плечами.