|
Тут главное — не попасть в конец, последние 1000–1500 студентов отчисляются. Остальные, за исключением нескольких очевидных гениев, остаются на второй круг. Вот на втором круге и начинается настоящая борьба! Остроту ей придает следующее правило: не прошел со второго раза — вылетаешь окончательно, больше права поступить в медицинскую школу во Франции у тебя нет! Особо упорные уезжают в Бельгию или Швейцарию, пытаются получить диплом там, но уже не дома, закон суров, но это закон! Все это напоминает сюжеты кинобоевиков, типа «Голодные игры». На преподавателей для первого курса французские университеты не тратятся. Все построено на самообучении. За исключение пары невнятных лекций в неделю и промежуточных экзаменов, занятий на факультете нет. Учись сам, как когда-то в СССР заочно. Первый семестр, а отчасти и второй, построен не на попытках научить основам медицины (это уже со второго курса), а на принципах полосы препятствий. Математика, физика, биостатистика, химия — вот где разворачивается поле битвы у претендентов!
В Сорбонне это приняло и вовсе причудливые формы; как мне говорили сами преподаватели, химия и физика на первом курсе там, соответствует по сложности третьему курсу технических университетов! И неважно, что потом физика такого уровня никогда не пригодится, дело тут не собственно в физике! Все построено на отборе особо одаренных и упрямых, слабые духом отсеиваются! В противовес студенты организуются, сами устраивают тесты, объединяются в группы совместного обучения. Шанс есть только у тех, кто работает по 12 (ДВЕНАДЦАТЬ!) часов в день 7 дней в неделю. Каникулы — 1 неделя после самой главной зимней сессии (после нее эти 1,5 тысячи последних и вылетают!). Собственно, медицина начинается со второго курса, там уже и лекции, и клиники, и семинары. Более того, эта мясорубка первого курса обязательна для всех медицинских специальностей. Там вместе и будущие фармацевты, и стоматологи, и акушеры! Разделение происходит только на втором курсе для тех, кто выжил и доказал, чего он стоит. Вот из такого материала готовят врачей во Франции. Как вы думаете, будет такой врач рисковать лицензией, назначая сомнительные препараты или халатно относиться к своей работе?!
7.26. Цена ошибки по-американски
В Америке не любят врачей и юристов. Ходит много анекдотов на эту тему. Например, такой: «Папа, смотри, следы на асфальте, как сильно тормозил кто-то. Интересно, кто же это переходил дорогу? Может скунс? Или врач?». Отец отвечает: «Конечно, скунс! Если бы врач, кто бы стал тормозить?!». Врачи, правда, утверждают, что в этом анекдоте шла речь о юристах. Нелюбовь населения к людям этих профессий понятна: обращаться к тем и другим — разорение! Страховки есть далеко не у всех. Врачи же имеют особенно веские основания не любить юристов. Я не говорю про настоящие врачебные ошибки, вольные или невольные, в этих случаях никому мало не покажется, и часто врача судят по статье «непредумышленное убийство». Речь немного о другом. Западная медицина — медицина стандартов и алгоритмов. Стандарт — это «защита от дурака», в нашем случае — от дурака в белом халате, чтобы не навредил. Но алгоритмы и стандарты — это не что-то застывшее или высеченное в камне. Постоянно идут исследования, и новые данные вносят определенные изменения, в курсе которых должен быть врач. Каждому лицензированому врачу приходят письма о всех изменениях в рекомендациях: внимание, внимание, внимание!!! Врач понимает, что, если он будет действовать по-старому, его просто засудят. За рубежом юристы очень плотно следят за врачами. Даже в газетах можно встретить объявления типа: «Побывали у врача? Обратитесь к нам!». Подход юристов: «Вы мне ничего не платите, просто приносите вашу историю болезни. Если я найду там какое-то отклонение от стандартов, мы подаем на больницу, на доктора в суд, а дальше мы поделим отсуженное пополам. |
