Уигрэм сбросил пальто и положил на койку, затем, чтобы не повредить складку, чуть подтянул на коленях брюки в тонкую полоску. Сел на матрас, для верности попрыгал. Светлые волосы, брови, ресницы, растительность на ухоженных белых кистях рук… Джерихо было не по себе от страха и отвращения.

Уигрэм похлопал по лежавшему рядом одеялу.

— Давайте поговорим. — Казалось, его ни капли не смущало, что Джерихо остался стоять в дверях. Удовлетворенно сложил руки на коленях. — Хорошо, — сказал он, — тогда, пожалуй, начнем. Клэр Ромилли. Двадцати лет. Канцелярская служащая. Официально пропала… — Он посмотрел на часы. — … двенадцать часов назад. Не явилась на работу в утреннюю смену. В действительности, когда начинаешь проверять, ее не видели с полуночи в пятницу — подумать только, почти двое суток, — когда она ушла из Парка после смены. Одна. Девушка, которая живет с ней вместе, клянется, что не видела ее с четверга. Отец говорит, что последний раз они виделись перед Рождеством. Никто больше: девушки, с которыми она работает, родственники, прочие — никто, похоже, не имеет ни малейшего понятия. Испарилась. — Уигрэм щелкнул пальцами. — Вот так. — Впервые он не улыбнулся. — Полагаю, ваша хорошая приятельница?

— Мы не виделись с начала февраля. Не из-за этого ли на улице дежурит полиция?

— Но вы хорошие друзья? До того хорошие, что вы попытались с ней встретиться? По словам милой крошки мисс Уоллес, прошлой ночью вы приезжали к ним домой. Торопились. Расспрашивали. Потом сегодня утром в третьем бараке — и снова вопросы, вопросы. Звонок ее отцу… ах, да, — пояснил он, заметив удивление Джерихо, — он сразу сообщил нам о вашем звонке. Вы никогда не видели Эда Ромилли? Славный малый. Говорят, так полностью и не реализовал своих возможностей. Здорово сдал после смерти жены. Скажите, мистер Джерихо, почему такой интерес?

— Меня здесь месяц не было. Не видел ее.

— Но наверняка у вас были куда более важные заботы, особенно в данный момент, чем желание возобновить знакомство?

Последние слова потонули в грохоте экспресса. Секунд пятнадцать комната ходила ходуном, ровно столько же на лице гостя держалась улыбка. Когда шум затих, он спросил:

— Удивились, что вас вернули из Кембриджа?

— Да. Пожалуй, удивился. Послушайте, мистер Уигрэм, кто вы, собственно, такой?

— Удивились, когда узнали, зачем вы снова нужны здесь?

— Не удивился, нет, — ответил Джерихо, подыскивая нужное слово, — поразился.

— Поразились. А вы говорили когда-нибудь с девушкой о своей работе?

— Конечно, нет.

— Конечно, нет. А не показалось ли вам странным — вероятно, больше чем совпадением, может, даже зловещим, — что в один прекрасный день немцы лишают нас доступа к информации, а через два дня исчезает любимая девушка ведущего шифроаналитика восьмого барака? И фактически в этот же день он возвращается обратно?

Джерихо непроизвольно бросил взгляд на гравюру на каминной полке.

— Я же вам сказал, что никогда не говорил с Клэр о работе. Что не видел ее месяц. И она не была моей возлюбленной.

— Нет? Тогда кто же она вам?

Тогда кто же она мне? Хороший вопрос.

— Я просто хотел ее видеть, — запинаясь, ответил он. — Не мог найти. Беспокоился.

— Есть ее фотография? Какая посвежее.

— Нет. У меня действительно нет ни одной ее карточки.

— В самом деле? Еще одна забавная вещь. Такая милашка и… Но можно все-таки найти карточку? Придется взять из личного дела.