Только эти ничего и слушать не станут, да ещё по шее надают. И друг на друга волком глядят, что уж обо мне говорить! Попаду зазря под горячую руку.

Совсем без формальностей покинуть изолятор не вышло; капитан Городец велел организовать мою выписку старшему агенту, а напоследок сказал:

– Кирилл, как освободитесь, выясни в регистратуре, где сейчас Валентина Паль. Если не на дежурстве, уточни адрес проживания.

– Я знаю, где она живёт! – напомнил я.

– Ну да, точно! – кивнул Георгий Иванович. – Ладно, подходите потом в двадцать второй.

Они ушли, а вот меня вытащить так сразу не получилось. Заведующий поднял анамнез и лишь руками развёл: мол, чёрным по белому о подозрении на нервный срыв написано, да ещё и несомненный шок налицо, тут без полноценного психиатрического обследования никак не обойтись. Старший агент пробовал так и эдак, затем плюнул и прямо на месте оформил постановление о проведении следственного эксперимента.

– Верну пациента после выезда на место преступления.

– Это может повредить его психической стабильности, – засомневался заведующий.

Кирилл покачал головой.

– С той дозой успокоительного, что ему скормили, психической стабильности уже ничего не повредит.

Этот аргумент и решил исход дела. Мне даже форму после недолгих препирательств выдали, не пришлось больничной пижамой людей удивлять. Дальше я отпросился в туалет, а старший агент отправился в регистратуру. Встретились на лестничной клетке второго этажа, и если мой визит в уборную себя оправдал целиком и полностью, то Кирилл вернулся несолоно хлебавши.

– Её смена закончилась час назад, – сообщил он и двинулся было к двадцать второму кабинету, но дорогу загородил дежуривший в коридоре вахтёр.

– Не советую, – веско произнёс пожилой усач и убрал выставленную руку, предоставив агенту принимать решение самостоятельно.

Кирилл после недолгих колебаний отступил и достал папиросу, но всё же закуривать на лестнице медицинского заведения не стал.

– Похоже, это надолго, – вздохнул он, потерев переносицу с тонким белым шрамом, и я кивнул.

Судя по доносившимся из кабинета возгласам доцента Звонаря, того бесцеремонное вторжение в свои владения поразило до глубины души, и капитан Городец покинул кабинет каким-то совсем уж растрёпанным и взъерошенным.

– Обязательно его злить было? – выговорил он консультанту, когда мы спустились на первый этаж и вышли из вестибюля на улицу.

Альберт Павлович с лёгкой полуулыбкой развёл руками. Извиняться за своё поведение он определённо не собирался.

– Ты б ещё тигра за усы подёргал! – проворчал тогда капитан и нацепил на голову фуражку. – Ладно, куда ехать?

– В общежитие медиков. Это рядом с авточастью, – подсказал я.

– Покажешь, – приказал Георгий Иванович, и мы забрались в легковой вездеход с поднятым брезентовым верхом и тремя рядами сидений. Пассажиры сзади сидели друг напротив друга, впереди, помимо шофёра, расположился боец с ППС. Ещё на дорогу вывернул мотоцикл с люлькой; судя по красным нарукавным повязкам, сопровождать нас взялись сотрудники комендатуры.

– Все ампулы на месте, учёт и утилизация вскрытых ведутся надлежащим образом, – выдал Городец, хмуро глядя на Альберта Павловича. – Ассистент Звонаря никак не мог бесконтрольно списывать препарат. И это пробивает в твоей теории изрядных размеров дыру.

– Брось! Любую систему учёта можно обмануть, а мы лишь по вершкам прошлись, – небрежно парировал консультант.