Увидав после вояжа по российской глубинке оснастку Выйского завода, Мэрдок тридцать раз выкрикнул любимое «сэведжес» (дикари) и засел за перечень потребного. Свой составили Черепановы, Аносов, Кулибин, оттого полная «сказка» с описью снастей, чуть не на пуд золота ценой, легла под светлы очи великого князя. Он погрустил и принялся писать челобитную брату, растолковывая, что без новейших токарных станков, а также вальцов, резцов, тисков, напарей, долот прямых да желобчатых, пуда варовых верёвок, молотков разных специальных, и прочего, и прочего Европу никак в паровом деле не перегнать.

Пока медленно и неторопливо, как многое на Руси делается, «срочно» возводился цех да ожидались снасти заграничные и местные, Пётр Иванович Кулибин свою лепту внёс. В отличие от хамоватого шотландца, застенчив он был и шепнул о замысле на ухо Аносову, тот — великому князю. И уж только после вынесли они это на общую думу, переводя Мэрдоку на английский язык.

— Мельничное колесо в Спровстоне упирается не просто в лунку, а в желоба, на которые шарики всыпаны, — робко начал Кулибин. — Стало быть, тяжёлый шип жернова о камень или железо не трётся. Он катается подобно тому, как в старину на переволоках корабли тащили — не по земле, а катили на брёвнах. В пароходах валы шестерён крутились в обыкновенных отверстиях, часть работы растрачивая. А отверстия уширились, расточились, стало быть, точность посадки механизма ушла.

— Иес! — сказал шотландец, услышав перевод. — Подушка под ось у нас называется «берин», а катающиеся кругляши — «ролл». Я знаю, о чём говорит мистер Кулибин. Только для двигающихся экипажей даже в Англии «берины» не использовали.

— Подушка под шип, — прокомментировал иностранный опыт Аносов. — Слова «берин» и «ролл» не приживутся у нас. Выходит — подшипник. Господа Черепановы, пришла пора! Получайте самое лучшее железо и дерзайте. Токарный станок в вашем ведении.

— Извольте опробовать два способа. Ежели ось стоит стоймя, этот узел полный вес её принимает, как у мельничного жернова в Спровстоне. В пароходе есть валы, подобные тележным осям, плашмя лежачие, — Кулибин извлёк заранее заготовленные наброски. — Этот, как вы назвали, Павел Петрович, подшипник — половину веса держит, он давит не по оси вращения, но поперёк её.

Русские долго запрягают да быстро едут. Лобачевский бесконечно обсчитывал криволинейные плоскости деталей и снастей, Кулибин продолжил удивлять нежданными озарениями, достойными кипучей фантазии его батюшки, Мэрдок сверял придуманное русскими дикарями с изобретениями англичан, а отец и сын Черепановы воплощали в металл и здравое, и вздорное, поминая недобрым словом барские чудачества и дополняя их прожекты тысячей своих улучшений. Только Аносов немного в стороне остался. Он понял, что корифеев в механике и без него собралось довольно, оттого вернулся к любимому делу — железным сплавам, ибо грош цена изобретательской выдумке, ежели нет прочного материала, дабы опробовать её в металле. Английское слово «стилл» постепенно превратилось в русское «сталь», а усилиями горного инженера сие понятие наполнилось твёрдым и матово блестящим содержанием.

Неприметно и неизвестно для Запада, ибо Мэрдок никого не уведомил о месте своего нахождения в России, росла на Урале новая столица металлургического и парового дела.

Когда после крещенских морозов 1829 года великий князь Анатолий Николаевич приехал в Москву к венценосному брату, похвастаться было уже чем, однако и препятствий возникло немало. Точнее сказать, трудности сии с первого дня присутствовали, но не все видны в начале пути, а открываются на каждом следующем шагу.

Князь, такой же круглолицый и увенчанный стёклышками на носу, но куда более тщедушного сложения, нежели окончательно расплывшийся монарх, для начала рассказал пару потешных историй.