Перечислив разного рода воззрения на Марцию, Селенэ затем переходит к раскрытию собственного взгляда на вопрос. Автор является противником мнения о принадлежности Марции к Церкви. Он пишет:"Утверждающие с уверенностью, что Марция была христианка, хотят видеть в ней жертву, закланную на алтаре любви с целью содействовать распространению христианской религии без препятствий. Погрязать в пороке для того, чтобы открыть возможность для проповеди о целомудрии, — это, однако же, слишком очевидное противоречие. Тем не менее подобного рода очевидность не препятствует одному французскому писателю воскликнуть следующим образом:"Новая религия существовала уже в городах, в армии и достигла престола, отвела глаза императору (Коммоду) и сумела отвлечь его от жестокости. Но какой дорогой ценой, какими жертвами достигла она этой цели! Марция, воспитанница св. Илария (Гиацинта?) была брошена на императорское ложе, и только ради нее святой (?) получил милость для осужденных и амнистию для сосланных"".

После этого замечания Селенэ обращается к точнейшему исследованию, кто такая была Марция и можно ли считать ее в самом деле христианкой. Марция, говорит автор опираясь на авторитет Аврелия Виктора, происходила из низшего сословия, умела обратить на себя внимание праздных людей своей красотой и своей грацией. Думаю, что к ней, Марции, относятся надписи, найденные в Ананьи, в которых выражается благодарность кроме Марции еще какому‑то Еводию. Под именем этой Марции и Еводия Селенэ разумеет Марцию, о которой у нас речь, и отпущенника Марка Аврелия — Еводия; они восстановили термы в городе Ананьи, и благодарные граждане поставили им статую с надписью, восхваляющую заслугу этих благодетелей. К этому заключению автор приходит на основании следующих соображений. Еводий был отпущенником или Марка Аврелия с Луцием Вером, или Марка же Аврелия с сыном его Коммодом. Мы знаем, во всяком случае, отпущенника Еводия в царствование Септимия Севера. Он был воспитателем Каракаллы и участвовал в заговоре этого последнего против Плавциана, фаворита Северова. Каракалла вознаградил его заслуги; этот Еводий сделался очень богат, на что есть ясные свидетельства. Но именно этого‑то Еводия и можно отождествить с тем лицом, которое вместе с Марцией содействовало восстановлению терм Ананьи, так как в другой надписи, найденной в том же месте, благодетель города Ананьи прямо назван Еводием, опущенником Марка Аврелия.

Марция, о которой говорит надпись в Ананьи, была тоже отпущенницей, но только с еще более видной ролью. Она не была рабыней, а именно отпущенницей, потому что рабы имели менее случаев достигнуть богатства, чем отпущенники. Марция обогатилась своим ремеслом куртизанки, так как в те времена это ремесло давало возможность разбогатеть. А разбогатев, Марция могла сделаться восстановительницей терм в Ананьи. Нет ничего удивительного и в том, что город ставит ей статую. Город мог позволить себе оказать эту исключительную почесть, принимая во внимание ее интимные отношения к императору.

Из жизни Марции Селенэ отмечает следующие факты: Марция, будучи еще очень молодой, сделалась рабой императора Марка Аврелия, как это видно из того, что она воспитывалась при дворе императора, а таким императором, без сомнения, должно считать именно Марка Аврелия, предшественника и отца Коммода; в царствование же Коммода она уже была влиятельной фавориткой. Воспитателем Марции был евнух Гиацинт. Невозможно определить с точностью, в чем состояла его должность. Известно, что, несмотря на эдикт Домициана, запрещавший всякого рода кастрацию, как при дворе, так и в более важных домах все еще встречалось известное число евнухов; и в более позднее время, под влиянием вредных восточных идей, императоры только евнухов имели своими прислужниками.