А вот как характеризовал ломбардских крестьян итальянский просветитель Пьетро Верри: «Несчастный крестьянин, босоногий, в одних отрепьях, питается лишь хлебом из ржи и проса, никогда не пьет вина, крайне редко видит мясо. Солома — его постель, жалкая лачуга — его дом. Убога его жизнь, тяжела его работа, он трудится до изнеможения всю жизнь, без надежды когда-либо ее улучшить».

В некоторых местностях Королевства обеих Сицилий и Тосканы сохранились остатки крепостной зависимости. Здесь имелись категории крестьян, прикрепленных к земле и караемых за попытку бегства от сеньора пожизенным тюремным заключением.

Впрочем и в других областях, где крестьяне считались свободными людьми, землевладельцы сохраняли немало феодальных прав на личность крестьянина. В Неаполитанском королевстве около 80% сельских общин подчинялись частной юрисдикции. Бароны Сицилии вершили суд при помощи своих частных военных отрядов, состоявших нередко из преступников.

Крестьянам приходилось покидать деревни, уходить в города, чтобы попытаться хоть как-то улучшить свою жизнь. Однако в лучшем случае им удавалось устроиться у крупных арендаторов в качестве дешевой рабочей силы.

Неудивительно, что бандитские шайки, которые продолжали существовать на юге и в Папском государстве, постоянно пополнялись за счет крестьян. В Пьемонте нередко вспыхивали стихийные волнения среди батраков, испольщиков и мелких арендаторов.

В Савойе в середине XVII века несколько лет продолжалась религиозная крестьянская война. В 70-х годах XVII столетия вспыхнуло большое восстание в Сицилии.

Торгово-промышленная деятельность в Италии замерла.

С.Д.Сказкин и другие авторы «Истории Италии» приводят следующие цифры: «Из пяти предприятий сукно-дельческой промышленности, существовавших в Милане в 1682 году, два закрылись в 1714 году, а три остальных давали лишь очень незначительную продукцию. Из 744 ткацких станков, действовавших в 1722 году в шелковой промышленности Милана, в 1738 году остались всего 340. Исчезло сукноделие в Комо, а флорентийское шел-коделие середины XVIII века могло обеспечить работой не более тысячи человек».

Отсутствие капиталов, деловой активности, инициативы, строгие цеховые нормы, государственная регламентация мешали техническому прогрессу и лишали Италию возможности конкурировать с далеко опередившими ее соседними странами.

Упадок торговли усугублялся бесконечным количеством таможенных преград. Около 367 таможенных застав существовало в одном только небольшом Неаполитанском королевстве.

В итальянских государствах не существовало единой системы денег, мер и весов, что не только препятствовало складыванию единого внутреннего рынка, но и мешало дальнейшему укреплению региональных рынков.

В этих условиях итальянские государства при всем своем желании не могли использовать преимущества выгодного географического положения на путях торговли северной и центральной Европы с Левантом.

Основным препятствием к этому служили турецкие и берберийские пираты, которые хозяйничали на Средиземном море, захватывая торговые суда и грабя прибрежные селения. Однако, кроме турецких пиратов, существовали также торговые английские и голландские фирмы, которые без труда вытеснили итальянцев с рынков восточного Средиземноморья.

Разношерстность стандартов, которая тормозила итальянскую торговлю, сказалась и на промышленности. Бесчисленные статуты регламентировали качество, стандарт и процесс производства товаров. Цеховые корпорации тормозили технический прогресс.

Промышленность Италии скатилась до уровня ремесленного производства, которое было в силах обеспечивать

всего лишь местные нужды. Однако и ремесло находилось в упадке. Лишь те отрасли, которые производили изделия роскоши, были обеспечены покупателями из среды придворной знати и духовенства.