Поэтому, пока Фридрих сосредотачивал свою армию в районе Берлина, Даун двинул к Франкфурту корпус Лау-дона, приказав ему предупредить там русских и поживиться контрибуцией.

Однако 19 июля Франкфурт был уже занят русскими. Салтыков намеревался двинуть конницу Румянцева на Берлин, однако, появление там Фридриха заставило его отказаться от этого плана. Соединившись с корпусом Лаудона, Салтыков занял крепкую позицию у Кунерсдорфа.

1 августа Фридрих обрушился на Салтыкова и в происшедшем на кунерсдорфской позиции жестоком сражении был наголову разбит, потеряв две трети своей армии и всю артиллерию.

Фридрих намеревался было обойти русскую армию с тыла, как при Цорндорфе, но Салтыков немедленно повернул фронт кругом, атака Фридриха захлебнулась. Перейдя в решительное контрнаступление, русские опрокинули армию Фридриха, а кавалерия Румянцева совершенно доконала пруссаков. Из 48 тыс. солдат королю не удалось собрать после боя и десятой части.

Хотя во многих исторических трудах фигурируют следующие цифры потерь пруссаков — 20 тыс. убитых и свыше

2 тыс. дезертиров, однако, Антон Керсновский в своей «Истории русской армии» утверждает, что их потери должны быть не менее 30 тыс. Русские потеряли до третьей части своего войска. В австрийском корпусе Лаудона было убито около 2500 человек, что составило седьмую часть корпуса.

Отчаяние Фридриха II лучше всего сказывается в его письме к одному из друзей детства, написанном на следующий день после битвы: «От армии в 48 тысяч у меня в эту минуту не остается и трех тысяч. Все бегут, и у меня нет больше власти над войском. В Берлине хорошо сделают, если подумают о своей безопасности. Жестокое несчастье, я его не переживу. Последствия битвы будут еще хуже самой битвы: у меня нет больше никаких средств и, сказать правду, считаю, все потеряно. Я не переживу потери моего отечества. Прощай навсегда».

После сражения у Салтыкова осталось не более 22 — 23 тыс. человек, он не смог предпринять длительное преследование прусской армии и пожать плоды своей победы.

Даун, очевидно, завидуя Салтыкову, ничего не сделал со своей стороны для помощи русским войскам.

Тем временем Фридрих II пришел в себя после Кунерс-дорфа, оставил мысль о самоубийстве и вновь принял звание главнокомандующего (которое сложил с себя вечером после разгрома своей армии). 18 августа Фридриху удалось сосредоточить под Берлином 33 тыс. войска.

Тем временем австрийский главнокомандующий склонил Салтыкова двинуться в Силезию для совместного наступления на Берлин. Однако после рейда прусских гусар ио австрийским тылам Даун поспешно ретировался в исходное положение. Обещанного для русских довольствия он не заготовил.

Салтыков решил действовать самостоятельно и направился к крепости Глогау. Одиако Фридрих, предугадав его намерения, двинулся параллельным курсом. Численность обоих войск была равна, и Салтыков решил на этот раз в бой не ввязываться. Фридрих же, помня Кунерс-дорф, не настаивал на сражении. 14 сентября противники разошлись.

В 1760 году Салтыков рассчитывал овладеть Данцигом, Кольбергом и Померанией, а оттуда идти на Берлин. Однако Конференция предписала русским войскам отправляться в Силезию. Вместе с тем Салтыкову было указано «сделать попытку» овладения Кольбергом, то есть действовать по двум диаметрально противоположным направлениям.

В конце июня Салтыков с 60 тыс. войска и запасом провианта на два месяца выступил из Познани и медленно двинулся к Брее лав лю, куда тем временем направились и австрийцы Лоудона. 4 августа Фридрих II разбил корпус Лоудона при Лигнице. В конце августа Салтыков опасно заболел и сдал начальство Фермору, который сперва пытался осаждать Глогау, а затем 10 сентября отвел армию под Крос-сен, решив действовать по обстоятельствам.