– Сметана Вадим Петрович, - прочел Цуцыков торжественно. - Телефон какой длинный, это Москва?

– Это мобильный. - Вадим Петрович кивнул на трубку. - Через Германию. А теперь слушай меня внимательно, объясняю один раз.

Цуцыков поерзал талией в кресле, сложил ладони и замер.

– Мне пятьдесят пять, - задумчиво начал Вадим Петрович. - У меня небольшой замок под Кельном, жена, две любовницы, две дочки и сын в Америке. Мне ничего не надо. Ферштейн? Вообще ничего. Можешь такое представить?

Цуцыков вежливо покивал.

– Когда я уезжал, у меня было столько денег, сколько ты в кино не видел.

Цуцыков вежливо покивал.

– За мной охотились такие люди, которых ты никогда не увидишь.

Цуцыков застыл с полуулыбкой.

– Теперь уже не увидишь. Столько лет прошло, все поменялось. Я вернулся, чтобы делать в России бизнес. Ты слышал, что в Щетиновке строится завод масла?

– Конечно! - Цуцыков энергично кивнул.

– Я был на выставке в Бельгии. Купил самого нового оборудования на четыре миллиона евро!

– Это если в рублях… - Цуцыков задумался и стал чесать лоб над очками.

Вадим Петрович щелкнул пальцами, привлекая внимание.

– Четыре миллиона евро только оборудование! Я построил завод. Я поднял и перестроил пятьдесят коровников. Я буду выпускать масло. Оху…тельное русское масло! Такого нет даже в Германии! А в Щетиновке будет! Ты сам откуда? Наш, местный?

– Родился в Щетиновке, - закивал Цуцыков. - Окончил Самарский университет с красным дипломом.

– Хорошо, что местный, - удовлетворенно кивнул Вадим Петрович. - Есть маленькая проблема. Нужно название. Но не просто название. Самое лучшее название для масла. Мы тут думали, думали… Нужны свежие силы.

– Я готов! - Цуцыков вскинул голову и посмотрел Вадиму Петровичу в глаза. - К какому сроку?

– Вчера, - сказал Вадим Петрович.

– И все-таки?

– Третью неделю бьемся. Завтра я улетаю. Сегодня к вечеру надо решить. Деньги - не вопрос. Дам сколько попросишь. Хоть сто евро, хоть триста, хоть пятьсот.

– Полторы тысячи… - пискнул Цуцыков и испуганно вжал голову в плечи.

– Сколько-о-о??! - Вадим Петрович медленно поднялся во весь свой рост и навис над столом. - За одно-единственное слово?!!

– Такая цена, - пробормотал Цуцыков.

– Одно слово!!!

– Разработка бренда!

– Одно слово!!!

– В Самаре три тысячи! В Москве пять! Наверно…

– Ты не в Москве!!! - рявкнул Вадим Петрович.

Заныла печень. Вадим Петрович устало опустился в кресло.

– Да какая разница? Дам и полторы, только придумай.

Цуцыков важно поправил очки. Вошла Эллочка и поставила перед ним дымящуюся чашку, а перед Вадимом Петровичем - бутылочку французской минералки и бокал. Вадим Петрович жадно опрокинул бутылочку в бокал.

– Читай, что у тебя готово?

Цуцыков элегантным жестом поднес к лицу руку с листком. Точно, голубой, - подумал Вадим Петрович.

– "Доярушка"!

Вадим Петрович с омерзением помотал головой:

– Вот только не надо этого совка! Этих всяких, блин, ударница - доярница - красная заря, без этого! Прошлый век! Масло новое, оху…тельное, для простых русских людей. Ферштейн?

– "Огонек"?

– Йо-о-оханный…

– "Василек"?

– Тупо! Так и я умею! Это обычное название, а мне надо самое лучшее! Чтоб человек прочел этикетку и остолбенел - вот оно, наконец! Мечта всей жизни! Не пройти мимо! Ферштейн?

– "Весна"?

Ну точно голубой, - подумал Вадим Петрович и начал пить минералку.