22 января 1998, Москва

РОЖДЕСТВЕНСКИЕ СКАЗКИ

ЧЕТВЕРТЫЙ ЯРУС

До Нового года оставалось не больше часа, из-за прикрытой двери гостиной доносился звон посуды и смех гостей, но здесь, в детской, было тихо и наряженная ёлка выглядела сурово и торжественно.

Первым нарушил молчание заяц, висевший на четвертой ветке снизу. Это был пожелтевший заяц с барабаном, он был сделан из папье-маше и раскрашен давно уже выцветшими красками.

– Эх, - вздохнул он, - Разве ж мы раньше так встречали?

– А чего не нравится? - тут же повернулся к нему здоровенный румяный шар, расписанный золотыми цветами. - Ты, дед, висишь, никто тебя не трогает. Какие проблемы?

– Да радости никакой нет, - вздохнул заяц и плюнул вниз.

– Я сейчас не понял, - сказал румяный шар. - Какой тебе радости не хватает? Может мне сплясать?

Заяц вздохнул и ничего не ответил. Зато вступил в беседу потертый стеклянный огурец - коренастый и толстостенный.

– Да тьфу на тебя! - сказал он и плюнул зайцу на барабан, - А кому сейчас легко висеть?

– Это свинство, - тихо сказал заяц, вытирая барабан.

– Радости ему… - подала голос стеклянная тыква, - А поживи как я! В самой глубине, у ствола! А я, между прочим, инвалид, я на левый бок треснутая!

– И тьфу на тебя! - сказал огурец и плюнул в тыкву.

– На тебя самого тьфу! - взвилась тыква и плюнула в огурца пару раз.

– Вот оно и видно что треснутая, - сказал огурец и постучал по ветке.

– По башке себе постучи! - рявкнул вдруг кто-то сверху и сразу все загалдели.

– Вау! Нас здесь плющит не по детски! - закричали издалека маленькие жестяные колокольчики, скрытые ветвями верхнего яруса.

– Раньше с такими не церемонились! - проорала тыква, - Раз - и к стенке! К стенке бы повесили! На дальнюю сторону ёлки!

– Простите, я прослушал - кого? Уж не меня ли? - спросил заяц.

Вместо ответа тыква плюнула сначала в зайца, затем в огурца, но в огурца не попала.

– Это свинство, - тихо сказал заяц.

– А кому сейчас легко? Я может тоже из последних сил цепляюсь, - проворчал огурец и поскреб крепкими ладонями по ветке.

– Хватит орать, Новый год скоро! - снова рявкнул голос сверху и всё утихло.

– А я же ничего и не говорю, - сказал заяц в наступившей тишине, - Я только говорю что раньше все были как-то добрее что ли… А теперь сволочь на сволочи!

– Я сейчас не понял. Ты кого сволочью назвал? - повернулся румяный шар и плюнул в зайца.

– Не связывайся ты с ним, - сказал огурец и плюнул в зайца, - это ж коммунист!

– А что, коммунист - это так плохо? - подскочила на месте тыква, но ударилась боком о ствол и прикусила язык.

– Я разве коммунист? - сказал заяц, - Я наоборот говорю - власть сменилась и ничего не изменилось. Как висели, так и висим. Иногда местами меняют. А при коммунистах время было страшное - не дай Бог пережить ещё раз! Но висели мы тогда лучше. Веселее, кучнее, со смыслом висели. Дай Бог каждому! А жить было страшно. Но так хорошо было жить! А так в общем ничего и не изменилось.

– Ничего и не изменится, - кивнул огурец после паузы. - Пока у нас на верхушке по прежнему сам знаешь чего… - он вдруг испуганно смолк и закончил совсем шёпотом, - никакой новогодней радости не будет…

Все как по команде посмотрели вверх, где сквозь ветки и мишуру горела рубиновым светом пятиконечная звезда.