Ну да, законов моей новой родины я не знал, но при этом был уверен, что меня признают пострадавшей стороной. Живой детектор лжи не даст соврать, а с другой стороны, не позволит усомниться в моих словах.

— Не требуется, — ответил я. — Я абсолютно точно знаю, что ни в чём не виноват. Наш разговор докажет это и вам, насколько понимаю.

— Храбро и недальновидно, — улыбнулся полковник.

Его улыбка неожиданно делала лицо добрым, а самого вояку — почти киношным Дедушкой Морозом на утреннике в детском садике.

— Итак, расскажите для начала, какие вопросы вам задавали ранее, и свои ответы на них.

Я, не скрывая, поведал всё, что мог вспомнить из первого опроса. Когда мой рассказ добрался до момента о вранье «Светы», эсбэшник нахмурился. Его говорящее лицо стало вдруг злым, теперь он был похож на варяга из какой-нибудь саги. В мою сторону полетела целая куча уточняющих вопросов, на которые я отвечал, как мог.

Всё это время «живой детектор лжи» согласно кивал головой, как китайский болванчик или даже как игрушечная собачка, которую любили ставить водители на торпеды своих машин в начале двухтысячных. Сам полковник уже давно перестал на него поглядывать.

А вот потом началась настоящая пытка: главный хотел знать посекундно всё, что происходило до взрыва. Каждую мою мысль, каждое впечатление, любую эмоцию. Вот с вопросом, почему я вдруг выставил щит, пришлось попотеть.

Я перебрал сотни вариантов, чтобы не открыть свои возможности, и при этом чтобы ответ оказался достоверным для этого долбанного радара. Но, наконец, слова «предчувствие, интуиция», устроили всех. Я вытер воображаемый пот со своего лба.

Этот форменный допрос продолжался часа два. Мой живот крутило от голода так сильно, что его урчание услышали даже господа допрашивающие, и мне принесли чаю со свежей выпечкой. Отказываться я не стал.

Ещё полковника очень заинтересовало «превращение». По его словам, маги иллюзий — очень редки, а универсалов, которые ещё и изучали бы раздел иллюзий, в России не было. Во всяком случае, официально.

Спустя ещё пару часов вопросы, наконец, иссякли. А на мой единственный о том, где может находиться настоящая Светлана, ответа у этих ребят не было. Но пообещали найти.

Когда я, грязный, голодный и усталый, ввалился в свой номер, уже была глубокая ночь. На завтра у меня лежали три билета на поезд, два из которых явно не пригодятся. Ополоснувшись и переодевшись, спускаюсь в ресторан, который, к моей радости, ещё работал.

Когда я почти забил свой живот неплохой, в принципе, едой, дверь в ресторан отворилась, и на пороге возникла она… Относительно молодая, лет двадцати пяти, высокая, стройная и при этом фигуристая. Одета в вечернее длинное платье с разрезом, на невысоких каблучках. Лицо милое, не красавица и не страшилка, просто симпатичное.

Оглянув весь пустой зал, незнакомка направилась прямо ко мне. Остановившись напротив, мелодичным голосом поинтересовалась:

— Напротив вас свободно? Могу я присесть?

Похоже, кому-то предстоит интересная ночь! Я вышел из-за стола, выдвинул нежданной гостье стул и подвинул его обратно, усадив девушку.

— Меня зовут Андрей, — представился я. — Могу вас чем-нибудь угостить?

— Меня можете называть Ларисой, — демонстративно нежно улыбнулась девушка и облизнула губы. — С удовольствием бы выпила «Секс на пляже». Без закусок, я не голодна.

У, горячая штучка! Я сделал заказ появившемуся официанту, добавив коньяку для себя и попросив повторить через пять минут.

— Вы не москвич, как я понимаю? — спросила девушка, делая первый глоток своего коктейля через соломку. — Откуда вы?

— С Кубани, с берега моря, — вроде как похвастался я.