Дальнейшее я помню весьма смутно, алкоголь победил, чтоб ему пусто было. Вспышки! Вот Комарин отбивается сразу от пяти почти голых красавиц. Вот ко мне подвалили сразу трое, и я их весьма вежливо и куртуазно послал. Следом ещё кто-то ещё вяло отбивался от домоганий девушек лёгкого поведения. А вскоре, реальность просто уплыла от меня, вместе с крышей, и дальше я действовал на полном автопилоте, в целом, почти ничего не запоминая.

Утром было нехорошо. Хотя гоню, было максимально хреново, если выбирать самый вежливый эпитет. Проснувшись, я даже не смог разлепить глаза. И сам не понял, как из моего горла раздался хрип:

— Пить, воды!

Тут же на меня полилась струйка, которую я вяло попытался поймать губами. Но это не понадобилось, она всё увеличивалась, и, по итогу, на меня вылилось минимум ведро воды. Кто-то за кадром обсуждал это, но я ничего не понимал. Я всё равно хотел пить! Хотя, под лопатками постель просто хлюпала от воды. Что бы я! Да ещё раз! Да столько! Никогда!

Твою же мать, сколько мной было выпито? Воспоминания вообще не хотели возвращаться в мою голову, как, впрочем, и сознание. Ужоснах. Нельзя так гулять. Ну да, три тонны креплёного до почти чистого спирта вина! Эту способность надо запретить, как попытку предумышленного убийства! И ладно бы, у его сестры этот талант был у княгини Виноградовой, так он у самого Комарина вылез. Бр-р-р-р!

Вокруг шутили, вспоминали произошедшее, но до меня голоса доносились откуда-то издалека. Хотя, я почти пришёл в чувство. Запомнилось лишь слово «непо-кобе-линый». Отчего-то стало очень смешно, но смеяться было больно голове.

Я пытался вывести дрянь магией лечения, которую почти не знал и которая давалась мне невероятно тяжело, и не преуспел, вполне ожидаемо. Но спас какой-то напиток, который принесли почти голые дамы лёгкого поведения. После него в голове слегка прояснилось, а боль отступила. Надо рецептик взять.

Полностью я не выздоровел, но ходить ровно уже мог. Но, лучше со мной сегодня не общаться, буду тупить, хамить и тормозить. Ни к чему, лишнее это. Потом была какая-то странная церемония с местными и их подарками, а следом для нас открыли портал туда, где гуляли девичник.

И здесь меня накрыло так, что я не знал, что мне делать. После перехода состояние жесточайшего похмелья показалось райским наслаждением, круче мерзкой шоколадки с кокосом из прошлого мира. Меня плющило, колбасило, я на последних волевых пытался не потерять сознание. При этом вообще не понимая, что со мной происходит.

При этом от меня не ускользнул внимательный изучающий взгляд Миши. А следом я вспомнил его слова, что на его территории глушится полностью и вообще не работает связь с богами, как и способности, ими предоставляемые.

— Ты в порядке? — поинтересовался Пашка, а я медленно приходил в себя.

При этом мои тридцать секунд никуда не делись, хотя именно такой реакции после перехода мне не показало. Всё-таки багнутый механизм, показывает не всё. Но спасал слишком много раз, чтобы на него ругаться.

— В полном, — прохрипел я, кося под продолжающееся похмелье.

А следом на меня навалилась тревога. Ещё одна моя божественная возможность. Причём, о чём бы я не думал, ничего не менялось. От моих действий не зависело ничего. Да и уровень угрозы был минимальный, почти на грани слышимости и восприятия. Можно было бы списать на само место, возможно, организм воспринимал его как угрозу, но я был научен. И потому пообещал сам себе, что буду постоянно контролировать этот уровень угрозы. Она точно была, просто пока непонятная мне.

Следом ко мне подошёл граф Комарин. Он взял меня за руку, смотря в глаза.

— Я предупреждал, что на моих землях слияние с богами невозможно. Я и подумать не мог, что ты со своим Мангустом так…

Это было последнее, что я услышал. Я провалился в чужие воспоминания.