— Все, дело сделано, — успокоил его Карн и отставил кувшин в сторону.

   Роран смотрел в звездное небо, чувствуя, как дрожит у него каждый мускул, и стараясь не думать о боли. А Карн, наложив на рану руки, начал тихо, нараспев, произносить какие-то фразы на древнем языке.

   И уже вскоре — через несколько секунд, хотя Рорану эти секунды показались долгими минутами, — где-то глубоко в груди он почувствовал сильное, почти невыносимое жжение: это начинало действовать исцеляющее заклятие Карна. В груди все сильней свербело, и Рорану страшно хотелось почесаться. Это ощущение поднималось все выше к поверхности кожи и там наконец исчезло; вместе с ним исчезла и боль. Однако и новое ощущение, возникшее на месте ранения, было настолько неприятным, что Роран, хоть и старался не чесаться, невольно исцарапал себя до крови.

   Закончив свою работу, Карн тяжело вздохнул и как-то устало осел, подперев голову обеими руками.

   Заставив свои непокорные конечности повиноваться, Роран перекинул ноги через край топчана и спустил их на землю. Потом провел рукой по груди. Кожа под волосами была совершенно гладкой! Совершенно! Как будто там никакой раны и не было! Словно этот одноглазый убийца и не пробирался к нему в палатку!

   Магия…

   В стороне стояли, не сводя с Рорана глаз, Дельвин и Хамунд. У обоих на лице было написано крайнее изумление. А Роран-то думал, что только ему произошедшее здесь кажется чудом!

   — Все в порядке, можете спокойно ложиться спать, — сказал он и махнул им рукой. — Нам через несколько часов выходить, и мне нужно, чтобы все вы были бодрыми.

   — А сам-то ты будешь бодр? Ты уверен, что в состоянии завтра вести отряд? — спросил Дельвин.

   — Конечно! — солгал Роран. — Ладно, спасибо за помощь, а теперь ступайте. Да и мне отдохнуть не помешает. Что вы тут кудахчете оба, точно курицы-несушки?

   Когда они ушли, Роран потер лицо и посмотрел на свои дрожащие, перепачканные кровью руки. Он чувствовал себя совершенно измотанным. Опустошенным. Словно за несколько минут проделал работу, на которую требуется неделя.

   — Ты хоть на ногах-то завтра устоять сможешь? — спросил он у Карна. Тот пожал плечами:

   — Не особенно твердо, но смогу, наверное… За такие вещи всегда приходится платить. Не могли же мы идти в бой без тебя!

   Роран спорить не стал, только попросил Карна:

   — Ты бы пошел да отдохнул немного. Рассвет уже близко.

   — А ты?

   — А я, пожалуй, вымоюсь, найду чистую рубаху и встречусь с Балдором: надо выяснить, не обнаружил ли он на территории лагеря еще убийц, подосланных Гальбаториксом.

   — Ты что же, и ложиться не собираешься?

   — Нет. — И Роран опять невольно почесал грудь ногтями и сам же себя сердито обругал за это. — Понимаешь, мне и до того не спалось, а уж теперь…

   — Понимаю. — Карн медленно поднялся с табурета. — Я буду в своей палатке, если что.

   Роран смотрел, как он тяжелой походкой бредет во тьме к своей палатке, а потом закрыл глаза и стал думать о Катрине, пытаясь успокоиться. Через некоторое время, собрав остатки сил, он встал, подошел к поваленной палатке и стал рыться в ее недрах, пока не вытащил наружу узел с одеждой, оружие, доспехи и бурдюк с водой.