Эрагон, впрочем, довольно быстро забыл об' этом разговоре. Сейчас же им владело одно желание: увидеть, наконец, цель их долгого пути под землёй. Он бросился к открывшемуся проходу и оказался на гранитном выступе, нависавшем прямо над озером. Внизу, футах в ста, сверкала в лучах восходящего солнца вода, казавшаяся пурпурной, и, как и в озере Костамерна, заполнявшая всю горную лощину целиком — от одной горы до другой. В дальнем конце озера брала своё начало река Аз Рагни и, извиваясь меж скалистых утёсов, текла на север, к Беорским горам.

Справа горы казались совершенно пустынными, хотя на них он разглядел несколько утоптанных троп, а вот слева… Слева открывался вид на столицу гномов, город Тарнаг. Гномы умудрились превратить гранитные скалы и незыблемые, казалось бы, склоны Беор‑ских гор в бесчисленные террасы. Нижние террасы служили главным образом для земледелия, там виднелись тёмные полукружия возделанной земли и жилища, построенные, насколько мог судить Эрагон, исключительно из камня. Верхние же террасы были почти сплошь застроены разнообразными зданиями и часто связанными между собой переходами, и всю эту гигантскую пирамиду венчал большой белый с золотом купол. Казалось, весь город представляет собой просто ступени огромной лестницы, ведущей к этому куполу. Поверхность его сверкала, как полированный лунный камень — молочного цвета кабошон, возложенный на вершину серой горы.

Орик предвосхитил вопрос Эрагона, пояснив:

— Это Кельбедиль, величайший из наших храмов; там же обитает и Дургримст Кван — клан, члены которого являются слугами и посланниками богов.

«Они что же, правят Тарнагом?» — спросила Сапфира.

Эрагон повторил её вопрос вслух, и Арья, проходя мимо, сказала:

— Нет, этот клан хотя и очень силён, но весьма малочислен, несмотря на все свои магические способности и связь с загробным миром… Я уж не говорю о том, сколько золота в их сокровищнице. Тарнагом правит Рагни Хефтхин — Речная Гвардия. Мы остановимся у вождя клана Кван — Ундина.

Когда они следом за эльфийкой спустились с гранитного выступа и ступили под сень странных шишковатых и кривоватых деревьев, плотным покрывалом окутавших плечо горы, Орик шепнул Эрагону:

— Ты не особенно её слушай. Она уже много лет в ссоре с Дургримст Кван. Каждый раз, когда она бывает в Тарнаге и разговаривает с кем‑то из жрецов, вспыхивает очередная ссора, причём настолько свирепая, что и кулл испугался бы.

— Арья с кем‑то ссорится? — удивился Эрагон. Орик с мрачным видом кивнул:

— Я мало что об этом знаю, но слыхал, что она весьма сильно расходится во мнениях с членами Дургримст

Кван относительно тех верований, которым они посвятили свою жизнь. Похоже, эльфы отнюдь не всегда придерживаются своего принципа «просить помощи лишь у воздуха и шёпотом».

Эрагон, глядя в спину Арье, шедшей впереди, пытался угадать, справедливы ли слова Орика, и если справедливы, то во что же верит сама Арья. Он глубоко вдохнул чистый воздух и постарался выбросить все это из головы, наслаждаясь запахом мхов, папоротников, лесных деревьев и тёплыми лучами солнца. Вокруг слышалось непрерывное гудение и жужжание пчёл и других насекомых.

Тропа вывела их на берег озера, а потом начала снова подниматься к распахнутым воротам Тарнага.

— Как вам удалось скрыть такой город от Гальбаторикса? — спросил Эрагон. — Фартхен Дур — это я понимаю, он в горе, но здесь‑то все на виду. И красота такая, какой я никогда в жизни не видел!

Орик тихонько засмеялся:

— Скрыть, говоришь? Нет, скрыть Тарнаг было бы невозможно. После падения Всадников нам пришлось покинуть все наши наземные города и скрываться в тоннелях, спасаясь от Гальбаторикса и Проклятых.