Ничего такого ни на стенах, ни на полу он не обнаружил — они были сделаны из прочного дерева, как и его кровать. И он бы, конечно, заметил, если бы какое-то существо заползло ночью под его соломенный тюфяк.

И тут взгляд его скользнул по синему камню и остановился на нем. Он взял камень в руки, рассеянно покачал на ладони, по-прежнему диковато озираясь по сторонам, и пронзительный писк чуть не оглушил его! У Эрагона даже пальцы задрожали: писк исходил из камня!

Что за чертовщина! Этот камень не принес ему ничего, кроме дурацких, не дающих покоя мыслей, разочарования и гнева, так теперь он ему еще и спать мешает! Но камень, как бы ни пытался Эрагон испепелить его гневным взором, спокойно лежал у него на ладони, время от времени довольно громко попискивая. Потом писк стал еще громче и вдруг стих. Эрагон тут же осторожненько пристроил камень на полку и забрался под одеяло. Черт с ним! Какую бы тайну этот камень ни хранил, с отгадками придется подождать до утра.

Когда Эрагон снова проснулся, прямо в его окно светила луна, и камень на полке был виден очень ясно. Он быстро-быстро раскачивался и подскакивал, стукаясь о стену, настолько залитый лунным светом, что казался белесым. Эрагон вскочил, по-прежнему не выпуская из рук нож. Камень перестал подскакивать, но странное напряжение не отпускало Эрагона. И вдруг камень снова запищал и принялся скакать на месте гораздо сильнее, чем прежде.

Выругавшись, Эрагон стал одеваться. Ему уже было все равно, ценный это камень или нет. Сейчас он унесет его подальше от дома и закопает! Стоило ему об этом подумать, и камень перестал подпрыгивать и раскачиваться. Он совсем было затих, потом как будто вздрогнул, прокатился по полке и с громким стуком упал на пол. Эрагон в страхе отскочил к двери, но камень, точно живой, устремился за ним.

Вдруг на поверхности его появилась трещина. Потом вторая, третья… Оцепенев от неожиданности, Эрагон наклонился и внимательно всмотрелся в треснувшую поверхность камня. Нож он из рук так и не выпускал. У верхнего конца камня, где сходились все трещины, закачался небольшой кусочек, потом приподнялся и упал на пол. От образовавшейся дырки сразу разбежалось еще несколько трещин, и из нее высунулась маленькая темная головка, за которой последовало странное извивающееся, как у змеи, тело. Эрагон, стиснув в руке нож, замер как вкопанный. Вскоре существо выбралось из камня целиком. Несколько мгновений оно не двигалось, потом чуть шевельнулось и… сразу оказалось на расстоянии от камня в полосе лунного света.

Эрагон был настолько потрясен увиденным, что даже дышать не мог: перед ним, слизывая язычком пленку с крошечного туловища, стоял новорожденный дракон!

ПРОБУЖДЕНИЕ

Дракон был не больше локтя в длину, но в нем уже чувствовались достоинство и благородство. Чешуя его отливала глубокой синевой благородного сапфира. Эрагон уже догадался, что найденный им синий камень на самом деле вовсе не камень, а яйцо. Когда дракончик расправлял крылья, очертания его тела становились несколько угловатыми. Крылья были в несколько раз длиннее туловища, и на конце каждого виднелись тонкие костистые пальчики, издали напоминавшие страшные растопыренные когти. Голова дракона была почти правильной треугольной формы. Из-под верхней губы торчали два еще маленьких, но очень острых изогнутых белых клыка. Когти на лапах тоже были почти белыми, цвета слоновой кости, и зазубренными по внутренней стороне. Цепочка невысоких пока что шипов тянулась вдоль хребта ящера от основания черепа до кончика хвоста. В том месте, где соединялись шея и плечи, была ямка и самый широкий промежуток между шипами.

Стоило Эрагону пошевелиться, и дракон тут же резко повернул голову, уставившись на него прозрачными и холодными как лед голубыми глазами.