|
Сложившаяся вокруг Шиэны обстановка привела к переменам, ощутимым даже на самых дальних границах влияния религии Разделенного Бога. Два слова стали запалом для перемен: «Изучать ее». «До чего ж она наивна, — думали жрецы. — До чего ж занятно наивна. Но она умеет читать и проявляет пристальный интерес к Святым книгам, которые нашла в апартаментах Туека. Теперь — своих апартаментах». Далее пошло-поехало выпихивание сверху вниз. Туек переехал в помещение своего первого заместителя, и процесс пошел дальше вниз. С Шиэны сняли мерку. Для нее был изготовлен самый изящный стилсьют. Она получила. Она получила новое верхнее облачение: жреческих цветов — белое с золотом и пурпурной каймой. Люди стали избегать историка-локутора Дроминда. Он взял привычку прилипать, как банный лист, бесконечно пережевывая историю о той далекой Сионе, как будто это могло сказать что-то важное о нынешней носительнице древнего имени. — Сиона была подругой святого Данкана Айдахо, — напоминал Дроминд всякому, кто готов был слушать. — Их потомки повсюду. — Да ну? Извини, что не слушаю тебя дальше, но я в самом деле спешу по неотложнейшему поручению. Сначала Туек был с Дроминдом терпеливее других: история была интересной, ее уроки очевидны. — Бог послал нам новую Сиону, — сказал Туек. — Все следует уточнить. Дроминд удалился и вернулся с новыми, нащипанными им, крохами истории. — Сведения из Дар-эс-Балата приобретают теперь новое значение, — сказал Дроминд Верховному Жрецу. — Не следует ли нам провести дальнейшие испытания и сравнительные обследования этого ребенка? Дроминд заарканил с этим Верховного Жреца сразу после завтрака. Остатки трапезы до сих пор оставались на служебном столике, стоявшем на балконе. Через открытое окно им было слышно движение наверху, в помещениях Шиэны. Туек предостерегающе поднес к губам палец и тихо заговорил, внушая собеседнику быть потише: — Святое дитя по своему собственному выбору навещает пустыню, — он подошел к карте и указал на область к юго-западу от Кина. — Очевидно, вот эта область представляет для нее интерес или… Я бы сказал, призывает ее. — Мне говорили, она очень часто пользуется словарями, — сказал Дроминд. — Наверняка ведь это не может быть… — Она проверяет НАС, — проговорил Туек. — Не обманывайся. — Но, Владыка Туек, она задает самые детские вопросы Кании и Алхозе. — Ты сомневаешься в моем суждении, Дроминд? Дроминд с опозданием понял, что перешел допустимые границы. Он умолк, но выражение его лица говорило, что внутри него подавлено еще много слов. — Бог послал нам ее, чтобы выполоть зло, проникшее в ряды помазанных, — сказал Туек. — Ступай! Молись и вопрошай себя: не зло ли нашло приют внутри тебя. Когда Дроминд ушел, Туек вызвал доверенного помощника. — Где святое дитя? — Она удалилась в пустыню ради общения со своим Отцом. — На юго-запад? — Да, Владыка. — Дроминда нужно отвезти далеко на восток и высадить там. Поместите в том месте несколько тамперов, чтобы быть уверенными, что он никогда не вернется. — Дроминда, Владыка? — Дроминда. Но и после того, как Дроминд был «переведен» в пасть Бога, жрецы продолжали следовать в том направлении, в котором он их подтолкнул. Они изучали Шиэну. Шиэна тоже изучала. Постепенно, так постепенно, что она не могла бы определить точку отсчета, она вызнала свою огромную власть над всеми ее окружавшими. Сначала это была игра, вечный День Ребенка, когда взрослые, сломя голову, кидались выполнить любую детскую прихоть. Представлялось, что нет прихоти слишком трудной. Желала ли она редкого фрукта для своего стола? Фрукт подавался ей на золотом блюде. |
