— Похвально, однако я тебе не предлагаю затусить. Открытие только через неделю. В лучшем случае.

— Тогда что нам там делать?

Есения подпрыгнула и обрушила на меня меч. Я едва успел подставить свой, чтобы не оказаться разрубленным пополам.

— Проведём инспекцию. Кое-что проверим. И откроем дверь.

Девушка отступила. Лицо у неё стало задумчивое.

— Что такое? — спросил я, внутренне порадовавшись перерыву.

— Могу я говорить откровенно, господин барон?

— Всегда советую тебе поступать именно так.

— Хорошо, — Есения сделала паузу, собираясь с мыслями. Или просто решаясь. — Когда я работала на Новака, у него была идя-фикс — однажды найти Сокровищницу какого-нибудь рода и ограбить её. Но вместо этого он требовал, чтобы я открывала двери в совсем иные места. И потом там умирали люди. Мне не привыкать видеть смерть, и вообще, я понимаю, кем был Новак. Поэтому от него и ушла. К вам.

— Надеясь на то, что больше подобным заниматься не придётся, — понимающе кивнул я. — Ты хотела быть просто телохранителем или воином, сражаться с гулями. А теперь тебе кажется, что ты попала из огня в полымя.

Есения кивнула.

— Именно так, господин барон. Складывается впечатление.

— Но ты ещё никого не убила.

— Это верно. Однако… Та девушка, которую вы подставили, устранив князя Каминского… Думаете, она ещё жива? Очень в этом сомневаюсь.

— Дело замяли, чтобы избежать сплетен.

— Родственники убитого едва ли спустили ей подобное. Я не выясняла, но уверена, что её труп уже где-нибудь закопан или растворён в чане с кислотой. Аристократы не прощают тех, кто отнимает жизнь у их сородичей. И недавний случай в театре. Это ведь вы устроили взрыв?

Я наклонил голову, подтверждая предположение.

— Вашей целью был босс мафии. Но вместе с ним погибла его жена. Про телохранителей не говорю: это наша работа — рисковать. Откуда мне знать, что, когда я открою дверь в вашем ночном клубе, кто-нибудь не умрёт?

— Ниоткуда, — ответил я. — Ты знала, что нанимаешься к человеку из рода ассасинов. Обладая таким Даром, не могла не понимать, что я стану тебя использовать.

Девушка кивнула.

— Так в чём же дело?

Есения медлила, словно не решалась ответить. И всё же сказала:

— Я не думала, что человек в вашем возрасте может быть… таким.

Ясно: бедняжка рассчитывала устроиться телохранителем к безобидному пареньку, который просто боится, что его кто-нибудь грохнет.

— Меня с детства учили убивать, — сказал я. — Любого, кого понадобится. Любым доступным способом. Таковы мои методы. Таков мой путь. Но я понимаю тебя. Поэтому не требую, чтобы ты делала мою работу вместо меня. Однако как ты думаешь, почему сейчас ты здесь, а не рядом с Новаком?

— Потому что вы позаботились об этом, — нехотя ответила девушка.

— Именно. Ты хотела от него освободиться. Я это обеспечил.

— И теперь я ваш должник.

— Не совсем. Предпочитаю, чтобы ты оставалась со мной по собственной воле. Я не задействовал тебя в театре, — этого и не требовалось, но девушке про это знать не обязательно. — А что касается ночного клуба, то никаких убийств не предполагается. Просто я тоже ищу Сокровищницу. Только не чужую, а свою.

Есения воззрилась на меня в недоумении.

— Но… Ваша Милость, зачем вам для этого я? Вы ведь можете войти туда в любой момент совершенно обычным образом.

Я вздохнул. Насколько можно доверять этой сомневающейся девушке? И есть ли у меня выбор? Солгать или сказать правду? Чаще всего честность себя оправдывает — это я знаю по опыту. Но не всегда.

Взглянув в глаза Есении, я принял решение.