Фиолетовый, значит. В таком случае, кажется, я понимаю, кто наниматель. Но надо убедиться.

— Вы и есть командир группы? — спросил я.

Пленник поднял глаза.

— Да.

— Значит, волосы у вас ещё недавно были фиолетовые. Хм… Выходит, вы вассал рода. Какого, позвольте узнать?

Мужик зажмурился. Было видно, что он борется с собой. Но разум победил: он знал, что бесполезно упираться, лучше других. Наверняка присутствовал при допросах и понимал, что я всё равно узнаю у него всё, что нужно.

— Барон Лукьянов! — выпалил он, наконец. — Не знаю, какие у него к вам претензии. Я всего лишь солдат и не в курсе ваших конфликтов.

Тебе и не нужно просвещать меня на этот счёт. Я сам знаю, в чём дело. Барон никак не может смириться со смертью сына.

— Понятно. Что ж, благодарю за откровенность, пусть и запоздалую.

— Что меня ждёт? — спросил пленник.

Ага, судьба остальных его не беспокоит. Ну, правильно: они-то всего лишь наёмники.

— Почему барон вас отправил? Это же рискованно. Вы — улика против него.

— Кому придёт проверять цвет волос? — мрачно усмехнулся мужик. — Кроме вас, барон.

Я пожал плечами.

— Да кому угодно. Видимо, наёмникам барон не слишком доверял? Поэтому вас отправил? Выходит, вы не последний человек среди его вассалов.

Мужик вздохнул.

— Я командую одним из штурмовых отрядов. Только и всего.

— Сколько ещё вассалов было с вами?

— Только я. И пилоты, конечно.

— Значит, коптеры принадлежат роду? Гербы закрасили перед вылетом?

— Нет, их и не наносили. У барона есть немаркированная техника. На подобные случаи.

— Разумно. Отмыть гербы не труднее, чем краску с волос. Выходит, у нас наметилась небольшая проблема.

— Какая, Ваша Милость?

— Я пообещал не убивать вас, если вы ответите на мои вопросы. Слово собираюсь сдержать. Однако отпустить вас было бы неразумно: вы расскажете барону, что я знаю, кто вас послал. Мне это не нужно.

В глазах пленников читалось беспокойство.

— Боюсь, мне придётся ограничить вашу свободу на неопределённый срок. Вы останетесь здесь. Что скажете?

— Разве у нас есть выбор? — отозвался второй пленник.

Девушка по-прежнему молчала.

— Пожалуй, нет. Впрочем, для вас это даже лучше. По крайней мере, барон Лукьянов не прикончит вас за провал. И за то, что рассказали мне о нём.

Я поднялся с кресла.

— Всего хорошего, господа. Приятного времяпрепровождения. По возможности.

Когда мы вышли, я обратился к Аглае:

— В камерах есть прослушка?

— И видеонаблюдение тоже, господин барон.

— Посади мужиков вместе. Пусть пообщаются. И проследи, чтобы у всех проверили цвет волос. Включая убитых. Не верится мне, что в группе был только один вассал Лукьянова. Если барон не доверял наёмникам, должен был отправить проверенных людей. Своих людей. К тому же, действовать ему пришлось по ситуации, то есть, быстро. Значит, под рукой не было достаточного количества левых бойцов. Нет, он точно включил в отряд кого-то ещё из вассалов рода.

— Вы верите этому мужику? Он мог и соврать. Если знал о том, что у Лукьянова на вас зуб. А это, в общем-то не секрет.

— Думаешь, назвал его вместо своего настоящего сюзерена?

— Меня смутило, что он сказал, будто не знает о вашем конфликте с бароном.

— Может, и не знает. Это больше в высшем свете известно. Ладно, поставим его показания под сомнение. Думаю, придётся ещё вернуться к разговору о том, кто прислал сюда боевиков. Но позже. Сейчас у меня другие дела.