Прихлебывая из кубка, Искусник Ольс не спешил нарушить затянувшееся молчание, но и нетерпения не проявлял. Он ждал: о чем еще намерена попросить его королева Гвинерии? И спокойствие чародея тоже раздражало, напоминая о том, что ему-то, в отличие от нее, спешить некуда.

Арлетта Энья Импарато чуть сдвинула брови, чувствуя, что молчание затянулось и пора переходить к главному. К тому, что беспокоило ее не в пример больше, чем убыль «стоглазых». Вот только как половчее коснуться этой болезненной темы…

— Мой мальчик… — начала королева и тут же поправилась: — Наш король, король Эрлен, перестал пользоваться любовью подданных. Недруги распускают о нем гнусные сплетни. Это скверно, но естественно. Значительно хуже, что порой им даже не нужно клеветать. С каждым годом он совершает все больше поступков, которые нельзя оправдать юностью и легкомыслием… — Королева вцепилась в подлокотники, чтобы скрыть волнение, и, с трудом сдерживая дрожь в голосе, закончила: — Мне больно говорить худое о моем сыне. И все же я должна признать, что временами он ведет себя недостойно. У него злобный нрав. Он вспыльчив, неоправданно жесток и ни во что не ценит чужие жизни. Сейчас он еще как-то умеряет скверные наклонности, но через год мое опекунство кончится, и тогда…

Высказав наконец все, что хотела, она откинулась на спинку кресла. Но чародей, по-видимому, ожидал еще чего-то, пристально глядя на Арлетту поверх кубка с вином.

О, как она ненавидела эту его независимость! На этот раз он переоделся к ее приходу и встретил Арлетту в темно-зеленом, богато украшенном позументами камзоле, но продолжал вести себя не как придворный или хотя бы просто почтительный подданный, а как торговец, обговаривавший условия сделки. Причем сделки, в которой он не слишком-то заинтересован. Но тут Искусник Ольс ошибается. В достойном короле заинтересованы все обитатели страны, и чародей, каким могущественным он ни был бы, не является исключением.

— Можешь ли ты повлиять на характер короля? — спросила Арлетта Энья Импарато и, видя, что Препедигал все еще не желает понимать ее, добавила: — Полагаю, другая королева на моем месте попросила бы у тебя молодильных яблок или эликсира вечной юности, но мои желания куда скромнее. Я хочу, чтобы моей страной правил достойный король. И я желаю, чтобы мой сын стал достойным человеком, а не чудищем, которым пугают детишек. Не делай вид, будто ты меня не понимаешь. Это ведь и в твоих интересах тоже. Тем более что за ценой я не постою.

Арлетта стиснула зубы и потянулась за отставленным кубком. Больше ей уже точно добавить было нечего. И, судя по тому, как изменился взгляд Искусника Ольса, смотревшего сквозь нее в неведомые дали, он понял,<style name="90"> чего</style> ждет от него королева Гвинерии. После всего сказанного вопрос, захочет ли он изменить характер молодого короля, отпал. Осталось узнать, сумеет ли он это сделать?

— Хорошо, — сказал Препедигал Ольс после недолгого молчания, — Если через пять дней Эрлен навестит меня, чтобы полюбоваться коврами, статуэтками и прочими украшениями, привезенными мной из путешествия, я успею подготовиться к встрече. И сделаю все, чтобы впредь деяния короля Гвинерии радовали вас.

— Но ты… ты не причинишь вреда моему мальчику?

— Нет, встреча со мной пойдет на пользу ему, вам и всему королевству.

— Тогда поговорим о твоем вознаграждении, — предложила королева, чувствовавшая себя как путник, добравшийся до вершины горы.