Че, слушая «Голос Америки», узнал, что, по сообщению боливийских военных властей, в районе Камири был разгромлен отряд в 10 человек во главе с кубинцем Хоакином. Однако это сообщение показалось ему недостойным доверия. Он еще долго не мог примириться с мыслью, что вся группа Хоакина потеряна, и только в самом конце сентября, когда боливийские радиостанции передали все детали ее гибели, в том числе смерти Тани, он признал, что это правда, хотя все же выразил надежду, что «не все погибли и что где-то бродит небольшая группа партизан, оставшихся в живых и избегающих столкновения с армией. Возможно, что сообщение о гибели всех бойцов той группы лживо или, по крайней мере, преувеличено…»

* * *

Судя по его августовским записям в дневнике, Че чувствовал себя прескверно: его одолевали астма и постоянное расстройство желудка. Но, поев горячей пищи в доме Рохаса, он вновь почувствовал прилив сил и бодрости. 1 сентября он отмечает в дневнике: «Врач не поправился, а я — да и прекрасно еду верхом на муле».

В отличие от августа в сентябре он только три раза жалуется в дневнике на состояние своего здоровья.

В сентябре отряд Че продвигается в более населенной зоне, часто натыкаясь на крестьянские хижины и возделанные поля. Это дает возможность партизанам улучшить свой рацион, утолить жажду. С другой стороны — контакт с крестьянами смерти подобен. Крестьяне не только не помогают партизанам, они сотрудничают с армией. Че на этот счет не питает уже никаких иллюзий. В сентябрьском анализе он с присущей ему искренностью и откровенностью запишет, что «крестьянская масса ни в чем нам не помогает, крестьяне становятся предателями».

Но если Че в сентябре как бы обретает второе дыхание, ужо не жалуясь более на состояние своего здоровья, то ого сподвижники один за другим выходят из строя. Девять месяцев нечеловеческих усилий измотали их не только физически, но и духовно. Нет, они не потеряли веру в конечную цель, они еще готовы были сражаться с оружием в руках, но теперь больше всего они хотели отдохнуть, выспаться, утолить голод. 12 сентября Че записывает, что Антонио ведет себя как помешанный… Отказался выполнить приказ Чапако. 13 сентября Че предложил Дарио, проявившему признаки нервного расстройства, покинуть отряд. 16 сентября — крупная ссора между Антонио и Чапако. Эустакпо обвинил Ньято в том, что он объедает товарищей, Хулио обвинил больного врача в симуляции. 18 сентября Бенигно не выполнил приказ. Че его обругал, Бенигно разрыдался. Че подозревает, что Вилли (боливиец Симон Куба) в первой же стычке с армией попытается скрыться…

И все же Че записывает в месячном анализе, что «моральный дух большинства оставшихся у меня людей довольно высок». Да, он любит этих мужественных люден, готовых сражаться за великие освободительные идеалы до последней капли крови… Бенигно, Паблито, Антонио… В эти дни исполняется их день рождения, и Че разрешает отметить его, сварив рис.

Чтобы дать возможность отдохнуть хоть немного своим бойцам и запастись пищей, Че вынужден идти на риск и заходить в селения. Крестьяне встречают партизан с недоверием, страхом, враждебностью. Многие отказываются даже продать им продовольствие. Бойцы пытаются вести политические беседы с населением, по тщетно.

22 сентября партизаны вошли в селение Альто-Секо. Здесь в 50 убогих хижинах ютились крестьяне — индейцы кечуа. Повстанцы устроили в школе митинг. Перед молчаливыми крестьянами, настороженно, но внимательно слушавшими чужаков, сперва выступил Инти, затем Че. Инти говорил о тяжелой доле индейцев, об эксплуататорах помещиках, о продажных чиновниках. Инти пояснил, что партизаны борются за лучшую долю крестьян. Че напомнил своим слушателям, в какой нищете они живут. «Увидите, — сказал он, — что после нашего посещения власти впервые вспомнят о вас.