В итоге сидят два разных человека, по двум разным комнатам, с двумя разными телевизорами или компьютерами. На столе еда от Оли, а в туалете — горящая лампочка от мужа, — то единственное общее, что ни черта не связывает.

«Ребёнок — это хитроумный замок на супружеской двери, который бессилен стать волшебным

ключиком в постели».

Оля поступательно пытается с мужем говорить, потом инициирует разнообразие интеллектуально-сексуальной жизни. Разговор, как правило, это нудный часовой монолог Оли и твоё хомячье удивление, — как ответ её выкладкам:

— А что, сцуко, не так?

«То, что твой ответ полураздвинул Олины ноги перед неким, пока неизвестным самой Оле самцом —

в твою голову не приходит».

Попытки вытащить мужа в театр или хотя бы в кино — терпят фиаско задолго до кассы. Если, конечно, там не играет Ургант, с которым муж дружит посредством Первого канала. Таким образом, Олины ноги раздвигаются ещё шире.

«Ургант — велик и многозначен! Но даже он

не умеет сдвигать назад те женские ноги,

которые уже раздвинуты».

Последний шанс Оли — это трахнуть своего мужа так, как он захочет. Засунув свои анальные боязни и оральные комплексы подальше. Муж скачет от радости, аки кастрированный баран, которому вдруг пришили яйца. Однако уже на первой минуте Оля понимает, что её пока-ещё-родной козлик ни черта не умеет, а учиться не желает. Попа бестолку горит, а во рту стоит вкус мочи… И далее продолжать потуги — это потуги и есть.

«Желание быть трахнутым так, как хочешь ты —

весомый повод для «налево» как у женщин,

так и у мужчин. Разница лишь в терминологии».

Инстинкт Оли начинает оглядки и примерки по сторонам. Глаза ещё не отслеживают других самцов, но киса уже вовсю дымится, ища здравый фитиль. Дальнейшее — дело времени и личного везения.

«Иногда Оля не может дать вне брака,

в силу сложности души. Такая Оля — это Алёна».

***

ЮЛЯ. Побои. Несмотря на то, что мы живём согласно канонам цивилизации — имеют место быть отдельные издержки эпохи неолита. Юлю бьёт муж — кухонный боксёр, и не скрывает, что он её бьёт.

«Кулачки мужчин сейчас более картонные,

чем железные, — однако женское лицо можно

испортить и дуновением. Порода такая».

Научное наименование кухонных боксёров — башаровщина. Главная причина её возникновения в том, что башаровцев часто роняли в детстве на пол.

Недовольством побои называют сами башаровцы, для их жён — это тот самый неолит, когда австралопитек стукал свою подругу берцовой костью мамонта по голове, и ласково урчал.

«Ряд Юль до сих пор любят кулак мужа, не менее чем его член. Как правило, во всех тех местах,

что не являются Москвой».

Когда Юля понимает, что её тело — это никакое не таинство, а обычная боксёрская груша — тогда наступают перемены в жизни.

«Женщина — это то существо, которое меняет

не только себя, но и всё вокруг себя».

Юля без раздумий пропускает все до единого этапы Оли, и сразу переходит к заключительной стадии. Она выражается в немедленном уходе из дома куда-глаза-глядят. Чаще всего, глаза глядят на первого встретившегося мужчину, — если, конечно, он тот, за кого себя выдаёт.