В обществе подробно обсуждали то, как Александр III правил огромной страной и ста миллионами подданных, и это правление не лезло ни в какие ворота. Царь приказал министру финансов объявить бумажный рубль равноценным золотому. Министр финансов сказал, что это невозможно. Император объявил, что требует этого со всей ответственностью. Министр попытался объяснить царю, почему по приказу бумагу нельзя объявить золотом, и Александр III пришел в ярость. Во время плавания по Черному морю царь спросил у капитана своего судна, сколько часов плыть до Севастополя. Капитан ответил, и император приказал приплыть туда вдвое быстрее. Капитан попробовал объяснить царю, что это технически невозможно, и Александр III пришел в ярость. Все в империи ее заслуженного конца понимали, что царь может быть образцом семейных добродетелей, идеалом буржуа, но если в результате его самодержавных действий миллионы людей не только несчастны, но и должны погибнуть, такой царь не может быть владыкой, а только обыкновенным подданным. Император, находясь в здравом уме и трезвой памяти, собственной самодержавной рукой написал на докладе одного из губернаторов, сожалевшем о малом количестве грамотных людей в его губернии, резолюцию, о которой революционеры рассказали империи: «И слава Богу». Совсем скоро десятки тысяч людей подробно рассказали десяткам миллионов подданных, что так жить в самодержавной империи нельзя и научили их грамоте. При этом в резне и бойне Первой мировой и Гражданской войн от пуль, ран и эпидемий погибло двадцать миллионов граждан бывшей Российской империи.

В октябре 1894 года император Александр III умер в Крыму от нефрита, вызванном, по мнению многих современников, малоподвижностью. Он оставлял огромную страну сыну, которого сам считал явно не готовым к государственной деятельности. Империя ждала добрых и хороших перемен. Сидевшая уже десять лет в ужасающей Шлиссельбургской тюрьме Вера Фигнер писала: «Волна возбуждения прошла среди нас: наверное, будет амнистия, быть может мы увидим свет. Тюремная администрация была уверенна, что Шлиссельбург опустеет. Не зная ничего о том, что происходит на свободе, произошла ли коронация или нет, и, видя, что никаких перемен у нас нет, мы с течением времени перестали чего-либо ждать».

Перемены в империи все-таки произошли, Вера Фигнер до этого дожила и увидела, как кончаются империи.

Серое время и смена караула

В соответствии с утвержденными в 1889 году правилами об отдаче студентов в солдаты, в последний год ХХ столетия министр просвещения империи Боголепов отправил в казармы ни за что, а официально за беспорядки, более двухсот студентов Киевского и Петербургского университетов. В знак протеста несколько студентов-солдат покончили жизнь самоубийством и это очередное беззаконие властей возмутило все общество. Бывший студент Дерптского университета, также исключенный из него не за что и учившийся за границей Петр Карпович из Берлина вернулся в Петербург, записался на прием к министру Боголепову и прямо в приемной министерства 14 февраля 1901 года застрелил главного виновника расправы со студентами. За семь лет нового царствования империя настолько изменилась, что Карповича, как обычно, не казнили. В стране уже открыто говорили, что до всеобщей революции осталось пять лет. И многим столпам самодержавия уже мерещилось, что и им придется ответить за свои действия перед возбужденным народом.