Она подняла руку и коснулась пальцами его рта.

– Хватит болтать! Пора гасить пожар на кухне.

– Ну, ладно, уговорила. – Он выглядел комично серьезным. – Но не идти же тебе, в самом деле, голой…

Он встал, направился к гардеробу и извлек оттуда желтый шелковый халат. Ее халат!

Глаза Хелен расширились от удивления.

– Ох, я ведь забыла его здесь! Поверь, это не нарочно. Вернувшись домой, я вспомнила о нем, но не возвращаться же было… Я подумала, что ты его просто выбросишь.

– Нет, – сказал Фред, накидывая халат ей на плечи. – Как же я мог его выбросить, если он до сих пор пахнет тобой. В самые отчаянные минуты одиночества я, бывало, прижимался к нему лицом, и мне становилось легче…

– Ах, Фред, раньше ты никогда не говорил мне таких приятных вещей, – повторила Хелен его слова, и слезы брызнули у нее из глаз.

Спустившись вниз, влюбленные выяснили, что кухня наполнена чадом, а мясо молодого барашка обуглилось.

Взглянув друг на друга, они расхохотались.

– Придется ограничиться омлетом. Думаю, ты как-нибудь переживешь это? – спросила Хелен.

– У тебя, радость моя, даже омлет получается волшебный! Но с этим, думаю, можно не торопиться. Давай-ка лучше продолжим нашу бесшабашную жизнь.

– Считаешь, что нам стоит вернуться в постель?

– Да!

И она вновь оказалась в его объятиях.

Некоторое время спустя, после душа, они сидели за столом, поглощая омлет, и любовались видом, открывавшимся из окна гостиной.

– Ты была права, – сказал Фред. Хелен вопросительно взглянула на него. Он поднял свой бокал.

– Я чувствую, что мы с отцом, наконец, примирились.

– Ох, Фред, если бы ты знал, как я этому рада!

– Понимаешь, Элли, проблема была не в том, продолжать мне его дело или нет. Она заключалась в невозможности свести воедино разные взгляды на жизнь. Он смотрел назад, а я – вперед. Единственное, что терзает меня теперь, так это вопрос, почему я был так непримирим? Почему не шел на компромисс? Ведь отец с терпением и мудростью учил меня жизни, а я… Какая, в самом деле, несправедливость, что лишь после смерти родителей мы начинаем понимать их! Так произошло и со мной. Ведь до меня только сейчас дошло, что он хлопотал единственно о моем благе, причем начал беспокоиться об этом в те времена, когда сам я ни о чем таком еще не задумывался.

Хелен тоже подняла свой бокал, и они молча выпили.

Однако, проснувшись утром, она снова ощутила какие-то смутные опасения. Ей трудно было поверить в то, что все проблемы позади, и казалось, что вот-вот возникнут неведомые обстоятельства, способные переменить не только ход событий, но и саму ее судьбу.

– Фред! – сказала она неуверенно. – Давай прямо сейчас уедем куда-нибудь подальше и там поженимся.

Он внимательно посмотрел на нее.

– Опять страхи? Она грустно кивнула.

Перед отъездом они сделали только два звонка: матери Хелен и миссис Хейворт.

– Детка, – сказала Дженнифер, услышав голос Хелен, – я чувствую, что нам с вами опять надо поговорить. Но мы отложим это до вашего возвращения.

Они вернулись только через месяц.

– Дорогие мои, как я за вас рада! – воскликнула миссис Хейворт, когда сын и невестка вошли в гостиную.

В комнату вплыла Лорен. Ее беременность еще не стала заметной, но походка уже потяжелела.

– Дорогая! У меня нет слов… – Она поцеловала Хелен в щеку. – Можно, я буду называть вас Элли?

– Конечно, – улыбнулась та.

– Знаешь, Элли, – шепнула ей Лорен чуть погодя, отведя в сторону, – ваше примирение с Фредом сняло с моей души камень.