С полдюжины казачков в высоких лохматых шапках сгоряча кидаются им вслед, но почти сразу возвращаются, услышав приказ командира.

Чувствую, как кровь отливает у меня от головы. Еще недавно я молился, готовясь к смерти. Это же делали и мои подчиненные. Но… кажется, еще поживем.

Возвращаю клинок в ножны. Извини, сегодня кровью тебе не напиться, придется отложить на потом.

Казачий есаул подъезжает к нам, с любопытством смотрит на наши изможденные лица.

– Кто такие? – спрашивает он, осадив коня.

На вид ему лет тридцать с небольшим, у него гордый орлиный профиль, тонкая щегольская нитка усиков над верхней губой. Спина идеально прямая, в седле сидит так, словно на нем и родился. Сразу ощущается порода – не удивлюсь, если имею дело с представителем какого-то древнего дворянского рода.

Выступаю вперед.

– Пятьдесят второй драгунский полк. Штабс-ротмистр Гордеев, командир взвода разведки.

– Нежинцы? – удивляется он. – А что вы здесь делаете, ваши позиции далеко отсюда?

– Простите, с кем имею честь? – напоминает о себе Маннергейм.

– Виноват, не представился: командир сотни второго Читинского казачьего полка есаул Скоропадский, – козыряет есаул, поднеся руку к лохматой шапке.

– Забайкальцы, значит, – улыбается тролль.

– Так точно! – с гордостью за своих отвечает тот.

Я задумчиво смотрю на будущего гетмана Украины в той, привычной для меня истории. Когда-то довелось читать отрывки из его мемуаров и воспоминания о нем.

Мужик, несомненно, геройский, который ярко проявит себя в Первой мировой, но потом, после февральской революции, начнутся заигрывания с национальными воинскими формированиями, причем на самом высоком уровне (дать бы по башке отдельным деятелям того периода… Кстати, авось и получится, они того заслужили!). В итоге заканчивается это тем, что русский офицер Скоропадский выполняет приказ начальства и украинизирует вверенный ему корпус русской же армии.

Дальше Октябрь, бои с большевиками, междусобойные терки в правительстве УНР, должность «гетмана всея Украины», свержение с поста Петлюрой, бегство вместе с немецкими войсками в Германию, в которой Скоропадский и погибает в 1945 году, получив смертельное ранение во время бомбардировки англо-американской авиацией, так любившей ровнять с землей города с мирными жителями.

И да, к чести Скоропадского, сотрудничать с нацистами он не стал, в отличие, скажем, от другого известного казачьего атамана – Краснова.

Но пока все это в будущем, причем я даже не уверен, что в этом мире все произойдет именно так – при внешней схожести, хватает и отличий от привычного мне хода истории.

– Вы все-таки не ответили мне – что делаете тут? – спрашивает Скоропадский.

Само собой, на японцев мы ни капли не похожи, но воинскую осторожность еще никто не отменял.

– Находились в рейде по японским тылам, – отделываюсь общими фразами я. – И да, господин есаул, может, сопроводите нас до ваших позиций и поможете связаться с нашим начальством: японцы могут очухаться и получить подкрепление? Боюсь, что от нас в этом случае толку будет мало: мы извели практически все патроны.

Скоропадский спохватывается.

– Вы правы, штабс-ротмистр… Двигайтесь за нами, мы будем вас охранять.

И тут метрах в двадцати от нас с грохотом разорвался артиллерийский снаряд.

– Японцы, – поморщился будущий гетман. – Следует ускориться, пока их батарея не взяла нас в вилку.

И тут же позади и спереди разорвались еще снаряды.

– Быстрее! Пока япошки лупят в белый свет как в копеечку, но сами знаете – они могут пристреляться.