Мы поехали на такси к ней домой. Чемоданы уже были упакованы. Ольга сгрузила их в свой «фольксваген-жук», непрерывно ругаясь, чтобы сдержать слезы. Порой они все же прорывались, разрушая защитные стены гнева.

Никогда я не видел Ольгу такой. Впрочем, в эти дни я убедился, что много какой ее не видел. Судя по тому, куда мы направляемся, и не увижу.

— Чертов засранец хрен Санта, — прошипела она, выбрасывая окурок за окно — мы мчались по шоссе Кэйо. — Так его мать! Так мою мать! Какая же я идиотка! Надо было понять…

Я ждал продолжения. Она глубоко вздохнула, выпустила из груди почти весь воздух и, глядя на убегавшую вдаль дорогу, тихо, устало произнесла:

— Санта убить Ёси. Нарочно его убить.

Она снова заплакала и так бы и продолжала плакать, но у каждого человека запас слез на одни сутки ограничен. Если б люди могли плакать и плакать, пока не надоест, Токио, да и все прочие города мира давно постигла бы участь Атлантиды.

— Суда продать ему чистый героин, — объяснила Ольга. — Без добавка, сто проценты. Санта сделать договор с Человек На Лице Шрамы, продать Ёси передозировка. Убить Ёси. Но что-то идти не так. Санта дать Ёси наркотик, но потом Человек На Лице Шрамы передумать. Он звонить Санта и говорить не давать Ёси наркотик. Но уже поздно. Санта, он звонить полиция, звонить больница, звонить 119. Говорить ехать в отель «Шарм». Но когда они ехать, Ёси нет. Никто не знать почему. Если он был оставаться, он сейчас живой.

Надолго ли живой, подумал я. Мы проехали знак «Аэропорт Нарита 30 км». Я понял, что не успею обдумать то, что она рассказала. Нужны все ответы и быстро. Потом подумаю и разберусь.

— Парень, которого ты назвала На Лице Шрамы, — заговорил я. — Это он ждал в машине в ту ночь, когда я прятался в шкафу?

Ольга прищурилась, руки ее крепче стиснули руль, ногти впились в ладони, костяшки побелели.

— Да, — прорычала она. — Я тогда не знаю, что На Лице Шрамы и Санта делают план убивать Ёси. Я думаю Ёси просто глупый передозировка, да? Но в та ночь ты быть в шкафу, я выходить к машина. Ублюдок Шрамы говорить, Санта и Това ждать снаружи, у нас частный разговор. Потом он ехать машина. На Лице Шрамы сказать мне, он сожалеть о Ёси, это ужасная трагедия и другое такое дерьмо. Он говорить мне, это частный разговор, только он и я. Забыть про Санта, говорит он, Санта не умный человек, не сильный человек. Я ему говорить, все знать, Санта глупый засранец мать его так. Тогда На Лице Шрамы, он говорить мне взять его кейс с заднее сиденье. «Открой кейс», — говорить он мне. И я делать. Больше деньги на хрен, чем я видеть в свою жизнь! Он мне говорить, мы сотрудничать. Мы будем команда. Я говорить, не понимаю. Он говорить: «Эти деньги ты можешь брать, ты дать мне, что я хочу». Я говорить, я не знаю, что он хочет. Он смеяться и говорить: «ОК, наверное, ты не знаешь. Ты для Ёси просто абадзурэ, шлюха с большой пастью и больше ничего». Я так зла, я плевать на него!

— Ты плюнула на него?

— Плюнула на него! — Она шмыгнула носом и вытерла глаза. У нее вырвался нервный смешок, прокатился по машине. — Он съехать с дорога и хватать мои волосы. Я бить его лицо, бац-бац-бац, вот так, потом открывать дверца и бежать. Я бежать и бежать. Прибегаю домой и решаю: с меня хватит. Токио хватит. Следующий день я идти в клуб, давать ключ Таби, сказать ей отдать ключ тебе. Потом Санта узнать. Посылать свои ублюдки-бейсболисты меня схватить.

— Зачем Санте ключ?

— Затем что он — тупой ублюдок чокнутый! Он думать, Ёси дать мне записи, дать музыка.