И отключился.

– Женщины и водка до добра не доведут, – назидательным тоном изрек Валетов. – Ну что, домой-то пойдем?

– Да погоди. Пошли выпьем еще.

И они выпили.

В два часа ночи, не обращая внимания на сосущих кровь насекомых, два человека, один из которых был еще молод и честолюбив, а другой – мудр и влиятелен, медленно переползали на четвереньках через порог большого коттеджа, совершив немыслимо сложный переход босиком, в одних простынках по улице.

Когда они покидали вотчину Петровича, охранник, впускавший Валетова, уже увольнял себя сам со столь великолепной работы. Но, проводив хозяина и его гостя, удалившегося далеко не в цивильном костюме, выдохнул с облегчением. Теперь можно будет оправдаться, если Шмидт на трезвую голову начнет разбор полетов.

– Нет, в натуре, сами ходят туда-сюда полуголые, в простынках, а потом мне претензии: почему я молодого в простыне на территорию пустил. Это уж вы сами должны решить, в каком виде по поселку перемещаться.

Если из дома Петровича один охранник выпускал пьяных любителей сауны и девочек, то другой, когда провожал Валетова, крутил у виска. Но теперь он встречал уже не только самого Фрола, но еще и медленно бредущего хозяина. Подхватив Леву под руки, он потащил его к дому, где тот оттолкнул поддержку и, самостоятельно ступив грязными ногами на натертый паркет, рухнул на мениски и, бормоча заранее подготовленную речь о прощении собственной души перед прекрасной Еленой, медленно пополз вперед, не забывая вытирать о простыню текущие от большой вины из носа сопли. Валетов, оказавшийся под крышей, тут же замер. Пришлось Васе перебрасывать его ножку через порог для того, чтобы можно было наконец закрыть дверь и закончить сегодняшнее гуляние. Валетов не видел, как Лена спустилась из своей спальни вниз и пыталась поднять стоящего на коленях и плачущего мужа.

– Прости, – выл Лева.

А Лена глядела на него и никак не комментировала происходящее. Наконец, любопытство взяло верх, и она, естественно, начала расспрашивать, за что же должна на голову бедного Левы опустить такую милость? Какие, собственно, грехи заставляют его сейчас рыдать перед ней в столь просительной позе? Несмотря на ужранные с легкой закусью полтора литра водки, Лева сознания не лишился. Он бормотал о том, что сегодня вел себя плохо, но вещи своими именами не называл и про женщин ни единым словом не обмолвился. Кое-как поднявшись, он с помощью охранника Василия добрался до своей стороны кровати, плюхнулся на нее и забылся.

Утром следующего дня Валетов сидел в джипе и ощущал тяжесть денег в накладном кармане джинсовой куртки, а также легкую отечность на среднем пальце от массивной золотой гайки. Бабки ему выплатил Лева за то, чтобы он ни одним словом не обмолвился о бабах. Бабки ему уплатила Лена за то, чтобы Валетов не вздумал рассказать ее мужу о том, что она откровенно подозревала его в изменах и все это говорила по пьяни. На самом деле ничего такого не было, Фрол все придумал, но, желая остаться рядом с богатым господином, девушка отстегнула не сто, а тысячу из собственных запасов. Можно было бы и две попросить, но женщины жадны и в случае перегиба палки еще не понятно, что бы вышло. А так, вот они, кровные, на месте. Теперь не стыдно и перед двоюродной сестрой показаться. Вот как надо в отпуск идти армейский: с баблом, гайкой, на джипе и с головной болью после диких выпивоночек.

Всего у него в кармане четыре штуки баксов и триста рублей. Отличный вчера выдался вечерок! И какой прибыльный! А что ждет дальше? Дальше неизвестность.

Двоюродная сестра Катя встретила Фрола закрытой дверью собственной квартиры, ее попросту не было, она еще на работе.

Решив особо не слоняться, Фрол культурно сел на лавочку и оплевал семечками все окрестности.

Когда в шесть вечера появилась кузина, она была рада видеть Фрола живым и здоровым.