— Я так говорил?

— Да, конечно. Я понял, что ты…

Уэксфорд резко поднялся, так толкнув свой стул, что тот чуть не перевернулся. Внезапно им овладело беспокойство, но не о себе самом и не о своем поражении.

— Его жена свяжется с ним!

— Конечно свяжется. Ну и пусть. Он все равно должен вернуться завтра утром. — Говард посмотрел на часы. — Точнее, сегодня утром. — Узнав о том, что он может не получить разрешение на усыновление, — а жена ему скажет, что суд приостановит все действия до выяснения обстоятельств, — он стремглав прибежит к нам. Господи, Рэдж, он ведь не знает, что мы подозреваем его в убийстве.

— Но он будет теперь знать, что у него нет никакой надежды на то, чтобы остаться отцом Александры! — Уэксфорд схватился за спинку стула. Он весь дрожал. — Ты думаешь, она уже сообщила ему об этом?

— Если она не более флегматичная женщина, чем мне показалось, то должна уже сказать.

Уэксфорд старался стоять спокойно. Он знал, что побледнел, потому что чувствовал, как похолодела и задрожала кожа на лице. Лицо Бейкера было исполнено презрения и недовольства, Говард же пребывал в полном недоумении.

— Вы хотели моего совета. Наверное, потому, что не хотите знать моего мнения. Я советую вам немедленно позвонить в отель, где остановился Дербон. — Уэксфорд сел и отвернулся к стене.

— Он в своем номере, — сказал Бейкер, положив трубку. — Не вижу необходимости во всей этой мелодраме. Человек спит в своем номере, но они на всякий случай пошли проверить и обещали перезвонить. Полагаю, что, по мысли мистера Уэксфорда, они должны обнаружить там сверток из белья под простыней, а птичка улетела.

Уэксфорд никак не прокомментировал эти слова. Он сидел, так крепко сжав руки, что костяшки пальцев побелели. Уэксфорд не смог успокоить свои руки, но успокоить голос ему удалось, и, продолжая беседу, он спросил:

— Как дела у Клементса?

— Он получил постановление об усыновлении, — сказал Говард. — Звонил, чтобы сообщить нам. Все прошло без осложнений.

— Я пошлю его жене цветы, — решил Уэксфорд. — Напомни мне. — Не спрашивая разрешения, он подлил себе кофе, но рука его была нетвердой, поэтому он положил ее на стол. Говард не сказал ни слова.

Раздался предварительный звонок, который бывает за секунду до того, как телефон зазвонит как следует. Уэксфорд вскочил, выйдя из шока. Три руки потянулись к трубке, потому что остальные тоже заразились страхом. Трубку взял Говард и произнес:

— Слушаю. Да. Вы вызвали врача? А местную полицию? — Говард прикрыл микрофон рукой; его худое лицо очень побледнело. — В отеле остановился врач. Он сейчас с Дербоном.

— Он попытался покончить с собой, — проговорил Уэксфорд, и не в форме вопроса, а констатируя факт.

— Они думают, что он умер. Точно пока не знают. Кажется, принял большую дозу лекарства или что-то в этом роде.

— Может быть, для него это и лучше, — заявил Бейкер, пытаясь придать голосу приличествующие случаю скорбные интонации. — Ужасно, конечно, но если подумать о том, что было бы в противном случае… Многие годы заключения. В его положении я выбрал бы этот же путь.

Говард снова заговорил по телефону, резким тоном задавая вопросы.

— Ну и как? — поинтересовался Уэксфорд. — Вы по-прежнему думаете, что он — убийца, а?

Глава 23

Кто не может достичь желаемого результата, любит порассуждать об этом.