– Нет, – покачала она головой, сама, удивившись своему признанию. – Думаю, что нет.

Он улыбнулся и пошел обратно в сад. У колонки он обернулся.

– Мария? – Да?

– Настоящий лжец ответил бы да.

Она не смогла удержаться и рассмеялась. Он надвинул шляпу и ушел, больше ничего не сказав. Только много позже до нее дошло, что он назвал ее по имени.

Расе с трудом встал на колени, опершись на гранитный памятник на могиле Греты. Гладкий и прохладный камень приятно холодил руки.

Вздохнув, он встал с колен и сел, прислонившись к гигантскому дубу, в тени которого помещалась могила жены. Ветер шевелил разноцветные листья у него над головой.

– Привет, Грета.

Ветерок взлохматил его седые волосы. Он чувствовал присутствие Греты в прохладном ветерке. И в солнце, и в дожде, и в тишине. И, невидимая, она сидела рядом с ним.

Он закрыл глаза и взял ее за руку. В пустой ладони, сжатой в кулак, он чувствовал ее тепло, которое успокаивало его.

С травянистого холмика, где он сидел, ферма просматривалась как на ладони. Мария стирала белье возле бани. У ее ног стояла плетеная корзина, слева висела пока пустая бельевая веревка. Скоро она развесит на ней мокрое белье, и ветер начнет надувать пузырями рубашки и юбки.

Тихая печаль охватила Расса. Одно и то же каждую субботу в течение шестнадцати лет.

– Ах, Грета, что нам с ней делать?

Приступ кашля согнул его тщедушное тело. Когда кашель прошел, Расе, обессиленный, снова прислонился к дубу. Господи, как же он устал, а боль в левом плече ни на минуту его не отпускает. Адски трудно быть старым. В последнее время его часто мучил кашель, и, даже проснувшись утром, он уже чувствовал себя усталым.

Какое-то движение привлекло его внимание. Он увидел, что Бешеный Пес направляется к Марии. Он остановился у бани и протянул ей яблоко. Потом еще одно. Через несколько минут раздался – невероятно! – смех Марии.

Расе выпрямился.

– Ты слышишь, дорогая? Она смеется. Наша маленькая девочка смеется.

Смех дочери разбудил в нем воспоминания о детстве Марии. Тогда она часто смеялась, отличаясь живым, веселым характером. Грета с большим трудом справлялась со своей упрямой дочерью.

И вот теперь она снова смеется. Впервые за много лет.

Расе даже присвистнул. Может быть, он все же поступил правильно? Может, Марии нужен именно Бешеный Пес Стоун?

Она смеялась.

Произошло, конечно, не землетрясение и не свадьба но, ей-богу, это только начало.

Глава 6

Мария выжала ставшую белой рубашку Бешеного Пса и повесила ее на веревку. Большие светлые капли падали с рукавов в траву. Рядом с рубашкой засверкали белизной нижние юбки, панталончики и простыни.

Отступив, она посмотрела на чистое белье – плоды своего труда. С тяжелым вздохом пошевелила потрескавшимися, ноющими от тяжелой работы пальцами.

Господи, как же она устала. Для нее суббота – худший день недели. Надо натаскать не меньше дюжины ведер с водой из кухни к корыту, потом стирать и полоскать, потом выжимать тяжелые простыни и крахмалить их. И это еще не все. В понедельник она гладила выстиранное белье – стоя, сгорбившись над гладильной доской.

От одной мысли о горячем утюге ей становилось жарко. И хотелось поплавать.

Она опустила руки в уже остывшую воду для полоскания и смыла с лица пот.

Открыв глаза, она увидела вдруг прямо перед собой Бешеного Пса. Он выглядел не менее уставшим, чем она.

– Господи, – произнес он, рукавом вытирая потный лоб, – ну и денек. Чертова жара. Осенью такая редко бывает.

Мария лишь слабо улыбнулась. Она слишком устала, чтобы делать ему замечание по поводу его выражений.

– Собирать яблоки – тяжелый труд.

– Как и стирка.