– Ну здравствуй, тринадцатый.

– А?..

Это шутки подсознания? Ну, в смысле глюки, что ли?

– Я тебя тут давно уже жду.

Ага... «Ты кто? – Я? Белая горячка».

– И я вовсе не белая горячка.

– А мысли читать некрасиво, да и невозможно, кстати, наука доказала.

– А я и не читаю, у тебя все на лице написано. Впрочем, если хочешь, то могу и мысли прочитать. Перстенек‑то поди не снял?

– Снимешь его, как же.

Хорошо. Сижу на лавочке, общаюсь с глюком.

– Ай‑ай‑ай. Ты до сих пор не веришь в мою реальность? Не‑а.

– Ну, как вам сказать...

– Не веришь. Ну, может, оно и к лучшему. И мне проще, и тебе умирать легче.

– Что, простите?

– Пришел твой час. Пора тебе ответить за осквернение храма великого нашего повелителя, стоящего над тьмой и повелевающего ею. Ты был избран, но сам выбрал свою участь, отказавшись от великой чести быть избранным.

Э‑э‑э... Чего?

– Так... Не торопись. По слогам и с выражением.

– Что?!

– Это я хотел бы спросить, что?

– Умрешь ты сейчас, короче. Голос уже начал беситься.

– А? Да пожалуйста, только я пока посплю, ладно? А вы тут уж без меня...

– Ты не понял, я же тебя сейчас убью...

– Ну и фиг с ним, закончишь убивать – разбудишь.

– ?..

– Идиот. Открой глаза!

А?.. Ой!

Я открыл глаза и узрел такую картину: сижу на лавочке, а напротив меня стоит туша, поперек себя шире, да еще и с крыльями. И как же это он летает‑то?

– Ты кто?

– Я – твоя смерть!

– А по отчеству?

Видимо, отчество свое он говорить не захотел, иначе не стал бы так махать крыльями и тянуть ко мне лапы.

Я бодренько отскочил за скамейку, и на том месте, где я сидел, пролегло три полосы глубиной сантиметра в два. Коготки‑то помельче, чем у того красного будут. Ничё, и не таких обламывали, ну а если меня убьют, хоть голова перестанет болеть. Кого‑то он мне напоминает, то ли я его в фильме видел?

Я залихватски схватил ближайшую палку (читай дрын) и с размаху врезал по морде чудища. Палка сломалась, и чудище чихнуло, да так, что я где стоял, там и сел. Сдуло меня с ног, я же в себя еще все‑таки не пришел. Пить‑то не умею.

Он тут же обрадовался и бросился на меня с когтями. Я едва успел перехватить его лапы перед своим лицом, хотя нос мне этот гад все‑таки поцарапал.

Тут только до меня дошло, что угроза жизни весьма и весьма реальная. Меня определенно собираются убить. Причем какой‑то синий (я бы даже сказал голубой), гадкий и вообще не гигиеничный товарищ, покрытый чешуей. Еще и на циклопа чем‑то смахивает, глаз‑то тоже присутствует на физиономии лишь в одном экземпляре. Кстати, глаз! Повторим же подвиг Одиссея!

С радостным воплем «За Итаку!» я остатком палки ткнул в глаз. Как ни странно, глаз не повредился. Глаз просто исчез, но вместе со всем чудищем.

Я ошалело лежал на земле и ни о чем не думал. В голове совершенно пусто и ни одной мысли. Через пару минут, или часов, ко мне частично вернулось чувство реальности. Я потряс головой и кое‑как поднялся на ноги. Что ж еще делать‑то остается, как не идти спать?

* * *