— Я не знаю, что это такое, но привозите, посмотрим. Общий уровень вашей медицины откровенно убог. Возможно, её можно вылечить.

— Серьёзно? Вы можете помочь?

— Не знаю. Нужно смотреть. Вспомните, от чего я исцелила Лену.

— Действительно, что это я. Хорошо, Алиса. Завтра три Ваших ученицы будут тут.

— Ну, а поскольку все второстепенные дела мы с Вами уже обсудили, давайте теперь перейдём к действительно важному вопросу.

— И к какому же?

— Когда, наконец, будут свежие мухоморы?..

Глава 30

Больную девчонку Кислицын привёз сегодня с самого утра. Мы с Леной ещё спали, когда вертолёт с ними приземлился на площадке у нашего домика. Собственно, шум вертолёта нас и разбудил. Едва я успел одеться и выйти из спальни, как услышал, что на первом этаже открылась дверь и кто-то вошёл внутрь.

Спустившись вниз по лестнице, в холле я обнаружил Кислицына с большой сумкой в руке и стоящую рядом с ним на костылях девчонку в джинсах и красной куртке. Её лицо кажется мне смутно знакомым, где-то я её видел. Девчонка с трудом подошла к одному из кресел и с явным облегчением уселась.

И что, земляне не могут это лечить? Да тут и лечить-то нечего, она почти здорова. Небольшой дефект просто. Небольшой-то он небольшой, но жить мешает здорово. Мне даже жутко стало, когда я представил себе, сколько несчастная девочка настрадалась за свою жизнь. Ей ведь уже лет четырнадцать или даже пятнадцать. И всё это лишь из-за того, что ей не повезло родиться в мире без магии.

Я поздоровался с Кислицыным, подошёл к сидящей в кресле девчонке и положил руку ей на лоб. А потом убрал руку и сказал: «Встань и иди». Всего делов-то. Было бы о чём говорить.

Девчонка немного посидела, пошевелила руками, неуверенно встала, пошатнулась. Робкий шаг вперёд. Ещё шаг. Ещё. А потом она как завизжит! У меня чуть уши не заложило. Слышу, как на втором этаже что-то со звоном упало. По-видимому, Лена от неожиданности уронила какую-то вещь.

А девчонка, тем временем, подошла к Кислицыну и с рыданиями повисла у него на шее. А тот бросил на пол свою сумку, обнимает её одной рукой, гладит по голове дугой, а сам… тоже плачет. Это ещё что такое?

Впрочем, я быстро всё понял. Да это же дочь самого Кислицына! Вот почему её лицо показалось мне знакомым. Нет, ну Кислицын натуральный садист. Почему раньше не привёз её ко мне? Ах да, секретность. Ей не полагалось знать про меня…

Ближе к вечеру Кислицын привёз мне и остальных двух учениц. Смотрят на меня, как кролики на удава. Боятся. Страшный Архимаг. Боятся и, похоже, всё ещё не вполне верят. Хотя я только что, при них, взглядом вскипятил лужу на земле.

Одна совсем мелкая, лет двенадцати. Рыжая и конопатая. Вторая наоборот, высокая каланча. Лет семнадцать, я думаю. Зачем-то ходит с небольшим кольцом, продетым сквозь нижнюю губу. Это кто её так изуродовал? И почему не лечит? В конце концов, исцелить такую травму вполне реально даже с убогим местным уровнем медицины. Странная девочка. Мелкую зовут Евдокия (будет Дуся), а высокую — Анна (будет Нюша).

Я объявил девчонкам их новые имена и отправил с одной из служанок устраиваться. Каждой из девчонок выделено в нашем «домике» по две комнаты. У Лены тоже теоретически есть две собственные комнаты, только она ими не пользуется, а везде таскается со мной. Ну а я, как считается, живу во всём остальном доме, кроме комнат прислуги. На самом же деле, я выбрал себе самую маленькую комнатку и устроил в ней спальню. Там мы с Леной и спим.

Кстати, дочь Кислицына тоже зовут Леной. Я её Леной-два назвал, чтобы не путаться. Ростом она примерно с меня и довольно симпатичная. Мне, по крайней мере, понравилась. И Лене-один она тоже понравилась. Когда я хотел после завтрака провести Лену-два по дому, показать что тут у нас где, Лена-один сказала, чтобы я не утруждался, она сама ей всё покажет.