– Пойми, дорогой, ты не по адресу обратился, – гудел он. – Я не увлекаюсь музыкой, не читаю газет.

– Но телевизор смотрите? – предположил Падалица, покосившись на тарелку спутниковой антенны. – За последнюю неделю было несколько репортажей о провалившихся гастролях Вероники Зинчук и Константина Каренина. Знаменитый дуэт как-никак. Любимцы публики.

– Дуэт? – переспросил Гванидзе. – Не знаю такого. Ну-ка, напойте что-нибудь из их репертуара.

– Прекратите паясничать! – прикрикнул Падалица, которому всегда было не занимать гонора. – Я приехал побеседовать с Вероникой от имени и по поручению своего клиента. Если она не проявит благоразумия, Константин начнет бракоразводный процесс в одностороннем порядке и лишит ее не только имущественных, но и материнских прав. Он дает ей шанс в память о прошлом. – Открыв журнал на нужной странице, Падалица протянул его Гванидзе. – Вот, читайте. – Он ткнул пальцем в обведенную фломастером статью. – Надеюсь, после этого у вас не останется сомнений в серьезности наших намерений.

Пока что ситуация напоминает затишье перед бурей. Каренин перестал бриться и хранит угрюмое молчание. Четырехлетнюю дочь вместе с тещей певец отправил отдыхать в Турцию, из чего журналисты сделали вывод о начале очередного каренинского запоя. В прессе даже проскользнули сообщения о том, что Константина постоянно видят в московских барах, где он заливает горе неимоверным количеством виски в компании длинноногих девиц из модельного агентства «Эскорт-плюс».

Автору неизвестно, как обстоит дело по ночам, но днем Константин почти трезв, собран и, похоже, намерен добиваться сатисфакции самым решительным образом. Уже наняты лучшие частные детективы и адвокаты, собравшие необходимые документы для оформления развода.

– Чушь, – прокомментировал Гванидзе, возвращая журнал. – Этим газетчикам больше не о чем писать, что ли? Константин Каренин какой-то, Вероника… Кому они нужны? Лично я про них ничего не знаю и знать не хочу.

– Не прикидывайтесь, господин Гванидзе, – сурово произнес Падалица. – Вы не только знакомы с Вероникой Зинчук, вы прячете ее у себя, да-да, прячете, любезный. Я ведь не случайно к вам приехал. Пусть Вероника выйдет ко мне, и тогда я оставлю вас в покое. В противном случае мне придется обратиться в соответствующие органы.

– В какие органы, дорогой?

– Да хотя бы в ФСБ России.

Гванидзе выпучил глаза:

– Русские приедут в Грузию, чтобы арестовывать неверную жену?

Падалица, придерживая очки, отрицательно качнул головой:

– Они займутся вами.

– Какое им до меня дело?

– Сами знаете, любезный. Здесь, – Падалица многозначительно похлопал по портфелю, – здесь находятся кое-какие сведения, касающиеся непосредственно вас. Детективы, искавшие Веронику, не поленились поинтересоваться вашей персоной и накопали немало любопытного. – Падалица приблизился к Гванидзе вплотную и понизил голос: – Одним словом, или вы предоставляете мне возможность повидаться с Вероникой, или я обеспечиваю вам свидание с российскими спецслужбами.

– Не понимаю, о чем ты говоришь, – упрямо гнул свое Гванидзе.

Бороденка Падалицы встопорщилась. Чуть ли не щекоча ею ухо собеседника, он с угрозой прошептал:

– Тогда, может быть, напомнить вам о неком полевом командире чеченских боевиков по кличке Чака-медведь? Его прозвали так за косолапую походку, которая появилась у него после ампутации отмороженных пальцев ног, а операцию он сделал себе сам, без наркоза.