– Я просто посмотрю на него. Мне это нужно. – Она подняла глаза на мужа. – Ты понимаешь меня, правда?

– Конечно. Но, мне казалось, ты захочешь сначала освоиться в доме, вспомнить, где у нас что и...

Двери лифта растворились. Алекс швырнул недокуренную сигарету в мусорный бак, вошел и нажал кнопку третьего этажа.

– Что «и»?

– Ничего. – Он плотно сжал губы, словно разозлившись на себя.

– Нет, ты хотел что-то еще сказать! – настаивала Марла, чувствуя, как нарастает тупая боль в висках.

– Видишь ли, – заговорил он медленно и очень отчетливо, словно обращался к ребенку, – если ты его не узнаешь, или он испугается тебя – для тебя это будет очень тяжело. Я думаю только о твоем самочувствии.

– С моим самочувствием все в порядке, – отрезала Марла, раздраженная тем, что все обращаются с ней, словно с нежным тепличным цветком.

Впрочем, здоровой и сильной ее сейчас никак не назовешь. Марла не так уж много знала о себе, но в одном уверена: она никогда не была рохлей и плаксой!

– Пойдем взглянем на нашего сына.

– Хорошо, если ты уверена, что сможешь выдержать…

– Алекс, – раздраженно прервала она, – заткнись и покажи мне дорогу!

Он промолчал. Старинный лифт плавно полз вверх. Прислонившись к стене, Марла мысленно выругала себя за то, что нагрубила мужу. В конце концов, он о ней же заботится. И он не виноват, что память ее разлетелась на тысячи осколков.

На третьем этаже Марла увидела просторный холл, а посредине – центральную лестницу. Алекс подвел жену к двойным дверям.

– Вот тут мы и живем, – объявил он, вводя Марлу в уютную гостиную – камин, пара диванов, кресла, столик для чтения. – Моя спальня вон там, – он указал на закрытую дверь, – а твоя здесь.

Открыв дверь, он пропустил Марлу в просторную светлую комнату, выдержанную в синих, бежевых и персиковых тонах. Первым делом в глаза ей бросилась кровать – огромная, резная, розового дерева, застланная кружевным покрывалом. Оглядевшись, Марла обнаружила книжный шкаф, полный внушительных томов в кожаных переплетах, свежесрезанные цветы в вазах на столиках, картины на стенах. Все вместе напоминало музейную залу – не хватало только экскурсантов.

– Разве мы с тобой не спим вместе?

– Обычно нет. – Алекс ослабил узел галстука и расстегнул верхнюю пуговицу рубашки. – Иногда бывает, конечно, но обычно каждый спит у себя.

– Довольно странно, тебе не кажется? – заметила она, чувствуя, как просыпается в основании черепа ноющая боль.

Он покачал головой.

– Да нет. Мы ведь много лет женаты. Даже самая пылкая страсть со временем затухает. – Алекс пожал плечами. – У каждого из нас – своя жизнь, и я ничего плохого в этом не вижу.

– Но ведь мы как-то ухитрились зачать ребенка! – удивилась Марла.

– Точно. – Алекс ухмыльнулся. – Хорошо сказано – ухитрились! Ладно, пошли знакомиться с маленьким разбойником.

Пройдя в дальний конец спальни, он отворил стеклянную дверь, завешенную шторкой, и ввел Марлу в детскую – комнатку в нежно-голубых тонах, с веселыми зверушками на обоях. Из углов смотрели на Марлу набивные игрушки, над детской кроваткой мягко светился ночник в виде Ноева ковчега. Детская совсем не походила на спальню: здесь было тепло и уютно, чувствовалось, что здесь живут.

Из кроватки доносилось еле слышное посапывание. Марла склонилась над кроваткой – и сердце замерло у нее в груди.