— А как же мои друзья и школа? Мы не можем просто взять и уехать! А папа, что бы подумал он?!
— Но что же нам делать, Эсперанса? Ты думаешь, папа хотел бы, чтобы я вышла замуж за дядю Луиса и позволила ему отослать тебя в пансион в другом городе?
Эсперанса растерялась. Дядя сказал, что построит все заново, но она не могла представить маму замужем за кем-то, кроме папы. Она посмотрела на мамино лицо и увидела печаль, тревогу и боль. Мама готова на все ради нее. Но если она выйдет за тио Луиса, то все в их жизни переменится. Дядя Луис отошлет Эсперансу как можно дальше, и они с мамой даже не смогут жить вместе.
— Нет, — прошептала она.
— Вы уверены, что хотите поехать с нами? — спросила Гортензия.
— Я уверена, — сказала мама окрепшим голосом, — но сейчас стало сложнее пересечь границу. Наши документы сгорели, а без визы в США въезжать запрещается.
— Я возьму это на себя, — сказала бабушка. — Мои сестры, что живут в монастыре, раздобудут вам дубликаты документов.
— Никто не должен знать об этом, сеньора, — сказал Альфонсо. — Нам всем надо держать это в секрете. Если Луис узнает, он почувствует себя оскорбленным и не даст вам покинуть страну.
На мамином усталом лице появилась слабая улыбка.
— Да, это будет для него страшным оскорблением, правда?
— В Калифорнии можно найти только работу в поле, — сказал Мигель.
— Я сильнее, чем ты думаешь, — ответила мама.
— Мы будем помогать друг другу. — Гортензия обняла маму.
Бабушка сжала руку Эсперансы:
— Не бойся начинать все сначала. Когда я была в твоем возрасте, я с мамой, папой и сестрами уехала из Испании. Один мексиканский чиновник предложил отцу работу, поэтому мы сюда и переселились. Мы трижды пересаживались с корабля на корабль, и весь путь занял несколько месяцев. А в Мексике выяснилось, что ничего обещанного нет и в помине. Да, времена бывали тяжелыми, но мы умели радоваться жизни. И мы опирались друг на друга. Эсперанса, ты помнишь историю феникса, красивой птицы, возродившейся из пепла? — Эсперанса кивнула. Абуэлита много раз читала ей этот миф. — Мы как феникс, — продолжала бабушка. — Мы возрождаемся, и перед нами открывается новая жизнь.
Поняв, что плачет, Эсперанса утерла глаза шалью. Да, подумала она. Они могут жить в Калифорнии. И у них будет красивый дом. Альфонсо, Гортензия и Мигель позаботятся о них, а они избавятся от обоих дядей. И бабушка приедет к ним — как только поправится. Все еще шмыгая носом, согретая любовью и восхищенная силой духа своих близких, Эсперанса сказала:
— И я… я тоже могу работать.
Все посмотрели на нее и — впервые с тех пор, как умер папа, — рассмеялись.
На следующий день бабушкины сестры приехали за ней в повозке. Монахини в черно-белых облачениях осторожно подняли Абуэлиту. Они закутали ее в одеяло до самого подбородка. Эсперанса подошла к бабушке и взяла ее за руку. Она вспомнила ту ночь, когда Альфонсо и Мигель привезли папу домой на телеге. Как давно это было? Она знала, что с тех пор прошло всего несколько недель, но ей казалось, что это было в другой жизни.
Эсперанса нежно обняла и поцеловала Абуэлиту.
— Дитя мое, — сказала бабушка, — мы не сможем общаться. На почту положиться нельзя, и я уверена, что твои дяди будут просматривать мои письма. Но я приеду, можешь не сомневаться. Пока ждешь, закончи это для меня. — Она передала Эсперансе узел с вязанием. — Посмотри на одеяло. Горы и долины. Сейчас ты в низине, и все проблемы кажутся просто огромными, но вскоре ты снова будешь на вершине горы. |