– Найдем, – пообещала мне Софья Андреевна, и я отключился. Все. Теперь двадцать минут меня нет ни для кого, кроме четверки членистоногих, сегодняшних моих советников по кадрам.

Из верхнего ящика стола я извлек жестяную коробку, побарабанил двумя пальцами по крышке, приложил ухо и уловил внутри шелест и недовольное шевеление. Потерпите, детки, папочка уже с вами.

– «Проснувшись однажды утром после беспокойного сна, – вслух процитировал я, глядя на коробку, – Грегор Замза обнаружил, что он у себя в постели превратился в страшное насекомое…»

Кафка ложь, да в ней намек. А намек – первый шаг навстречу истине. Я осторожно приоткрыл коробку, двумя пальцами поймал первого из будущих чемпионов по бегу и пересадил его в лоток с цифрой «1». Первый ткнулся в плексиглас черным блестящим задом. Развернулся. Осмотрелся. Тревожно затрепетал усами. Сразу стало ясно, что это у нас будет Никандров.

Второго усатика, чуть помельче, я отправил в соседний лоток. Усатик обежал свой загон, присмотрелся к новой обстановке и тут же насрал в двух местах. Ага, это Васютинский.

Третий чемпион, прежде чем я его водворил на стартовую позицию, долго выскальзывал у меня из пальцев, а потом едва не провалился в щель между деревянным барьером и лотком. Сычев. Кто же еще?

Последнего черного бегуна без особых примет я нарек Титкиным – по остаточному принципу. Теперь все в сборе. Четыре лампочки над боксами демонстрируют готовность к старту. Можно трогаться.

Кое-кто считает, будто бы в состязаниях такого рода достойны принимать участие одни лишь крупные приезжие экземпляры из теплых мест, вроде острова Мадагаскар. Это абсолютная чепуха, притом вредная. У меня широкие взгляды на миграцию, я не против гастарбайтеров – но там, где без них никак не обойтись. Во всех же иных областях надо шире использовать представителей титульной нации. Африка нам не нужна. Наши черные тараканы вида blatta orientalis достигают в длину трех сантиметров и прекрасно годятся как для спринта, так и для стипль-чеза. А если кто из них, по русскому обычаю, вздумает сачкануть на старте, пусть имеет в виду: к жестяному покрытию дорожек подключен реостат. Даешь слабенький ток – и лодырь мигом заряжается энергией.

– Готовы, орлы? – спросил я у чемпионов.

Те своим молчанием выразили дружное согласие.

Ну, с богом, поскакали! Стартовые лампочки мигнули и угасли. Одновременно распахнулись прозрачные дверцы четырех лотков. Четверка кандидатов на приз имени меня, перебирая лапками, покинула загончики. Чтобы таракаши не засиделись на одном месте, я сразу подстегнул их активность легким электрическим импульсом и стал наблюдать за дальнейшим развитием событий.

Как известно, истертое выражение «тараканьи бега» – метафора. Речь идет в лучшем случае о быстрой ходьбе. Даже самые прыткие из насекомых отличаются от гончих псов или лошадей гораздо большей осмотрительностью. Мчаться сломя голову – дураков нет. За многие миллионы лет эволюции таракан приучился никому не верить, но не бунтовать без крайней нужды, чуять свою выгоду, однако не лезть ради нее на рожон. Идеальный электорат. Ближе всего к такому идеалу подступили только китайцы…

Та-а-а-ак, пошли, пошли мои рысаки! В первые тридцать секунд в лидеры вырвался Никандров. Сычев же, наоборот, дал маху: он увлекся обследованием беговой дорожки, порскнул вправо-влево и уступил фавориту два корпуса.