Снайдер подошел к Хелен Стодард, недолго пошептался с ней и, вернувшись, покачал головой.

– Похоже, мы уже подошли к ситуации, когда надо выбирать между матерью и ребенком, – шепнул он. – Хелен и Ели решили не ждать подтверждения анализов о ВСК и начали вводить гепарин. Они считают, что девушка не перенесет сечения.

Гепарин от ВСК. Саре всегда казалось, что применение этого средства в подобных случаях – ужасающий парадокс. Шли на внутривенное вливание мощного антисвертывающего препарата пациенту, который и так уже был при смерти от кровотечения. Идея заключалась в том, чтобы использовать лекарство для рассасывания сгустков и восстановить кровообращение в затронутых конечностях и жизненно важных органах. В то же время постоянное переливание должно пополнять потерю крови и заменять свертывающие факторы. Подобное терапевтическое балансирование можно было сравнить с цирковым представлением на канате, которое зачастую заканчивалось неудачей.

Сара посмотрела на женщину, о которой она пеклась шесть месяцев, сейчас ее совсем заслонила группа медсестер и врачей. Сама Сара пока что сделала немного. Конечно, утешала она себя, Эндрю Трюскот и другие действующие лица этой медицинской драмы были опытнее ее. Но Лиза оставалась ее пациенткой, и все, что она отрабатывала эти месяцы с Лизой, тоже могло бы помочь в этой критической ситуации. При условии, конечно, что Стодард и Ели Бленкеншип позволят ей подключиться.

Она извинилась и торопливо пошла в подвальное помещение, слабо освещенные туннели которого соединяли все здание МЦБ. Ее запиравшийся на ключ медицинский шкаф находился в здании «Тайер». На первых трех его этажах располагались офисы администрации, а на двух верхних – спальни для обслуживающего персонала. Сара поднялась на лифте. Несколько минут спустя она сбежала по лестнице с шестого этажа и вихрем понеслась через туннели обратно в операционную. К груди она прижимала коробочку красного дерева с иголками для иглотерапии. Эту коробочку подарил ей доктор Луис Хан. Впервые она встретилась с этим миссионером китайского происхождения, когда работала учительницей по линии Корпуса мира к северу от Чанг Мея в Таиланде. До самой своей смерти три года назад он оставался ее наставником в искусстве врачевания. Китайская надпись на коробке, красиво вырезанная самим Ханом, гласила: «Лечебная сила Господа скрывается в нас самих».

Как только Сара переступила порог операционной А, она почувствовала, что положение изменилось к худшему. По трубке, продетой через нос Лизы в ее желудок, стекала во всасывающую бутылку на стене непрерывная струйка крови. Моча, отходящая через катетер, была тоже малинового цвета. Пепельно-бледный Рэндал Снайдер стоял около монитора плода: сердцебиение нерожденного ребенка Лизы было на пределе, необходимом для поддержания жизни.

– Что происходит? – спросила Сара, подойдя к нему.

– Думаю, мы потеряли его, – прошептал Снайдер. – Мы можем сделать кесарево сечение сейчас же и, может быть, успеем спасти младенца. Но Лиза не выживет.

– А вообще у нее есть шансы?

– Не знаю. Дело совсем скверное.

Мгновение Сара колебалась, затем направилась к Хелен Стодард и Ели Бленкеншипу.

– Разрешите обратиться к вам обоим? – произнесла она.

Сначала Сара подумала, что Стодард не станет ее слушать. Но, возможно, вспомнив, что Сара была практиканткой, отобранной самим Бленкеншипом, гематолог отошла немного в сторону. Бленкеншип последовал за ней.

– Хочу попытаться остановить кровотечение у Лизы, – сказала Сара.

– А что делаем мы, по вашему мнению? – спросила Стодард.

Сара упрямо сжала рот.