— Если до сегодняшнего дня я еще не был уверен, то сейчас я не мыслю своего будущего без тебя, — сказал он. — Это был самый замечательный, но и самый мучительный день в моей жизни. Я должен быть рядом с тобой, касаться тебя, ты понимаешь? Должен. Даже если я потом не усну ночью. Даже если я знаю, что каждое прикосновение к тебе все сильней и сильней разжигает мое желание. Дошло до того, что у меня начинают путаться мысли. Вот что вы со мной делаете, миледи.

Бэннер почувствовала, что тонет в его глазах, и изо всех сил старалась удержаться на плаву.

— Но ты… Ты сам остановился вчера ночью… — напомнила она нерешительно.

Он поцеловал ее со страстью, сдерживать которую ему стоило огромных усилий.

— Потому что я люблю тебя, — прошептал он. — Потому что я хочу, чтобы ты ясно понимала, что делаешь. Поверь мне, я ни за что не хочу причинить тебе боль. Пожалуйста, поверь мне.

«Он опять о том же, — подумала Бэннер, — он продолжает просить о том же. Как он может, если знает, что для меня значит потерять усадьбу?» Она не могла произнести ни слова в ответ и только молча смотрела на него.

Рори тяжело вздохнул и сел рядом на скамейку. Его пальцы коснулись щеки Бэннер, потом он неохотно убрал руку. На секунду ей показалось, что он прислушивается к звукам музыки, доносящимся со стороны бассейна. Но вдруг он встряхнул головой, как будто отгоняя неприятные мысли.

— Пока у нас еще есть возможность, нам бы следовало перекусить, — сказал он совсем другим тоном. — Вечеринка еще только начинается.

Бэннер молча взяла вилку.

Рори представил девушку изрядному количеству своих друзей и партнеров по бизнесу из Чарлстона и других городов, но у Бэннер почему-то возникло впечатление, что никто из них не знает о том, что Рори собирается приобрести Жасминовую усадьбу и ждет их молчаливого одобрения. Зато все, похоже, были в курсе его взаимоотношений с Бэннер. И хотя ей было трудно рассуждать беспристрастно, она видела, что друзья Рори — люди разные по возрасту и по профессии — искренне считают, что ему повезло. И это касалось его личной жизни, а отнюдь не бизнеса. Каждый из них был рад, что Рори наконец встретил женщину своей мечты и не скрывал этого, наоборот, многие поддразнивали его, улыбаясь и утверждая, что его матушка будет просто счастлива.

Был уже довольно поздний вечер, и смеющиеся гости примеривались к фургонам с сеном и забирались на них, когда Бэннер наконец решилась задать давно волнующий ее вопрос.

Показав рукой на мужчину, который ловко залезал на третий фургон — это был знакомый адвокат Рори из Чарлстона, — она сказала:

— Он ведь шутил, когда говорил, что позвонит твоей матушке и расскажет ей, что ее сын собирается сделать?

— Он человек серьезный, — ответил Рори, — поэтому я не думаю, что он шутил. Но если он все-таки позвонит, то будет сильно разочарован — матушка уже все знает.

— Что?! — всполошилась Бэннер. Смеясь, он подхватил ее за тонкую талию и поднял на первый фургон, а потом взобрался сам.

— Но я же сказал — матушка уже все знает, — повторил он, поудобнее устраиваясь на ароматном сене, мягко притягивая к себе Бэннер и сажая ее себе на колени. — Я звонил ей несколько дней назад, — добавил он совершенно спокойным тоном.

Из-за шума и смеха рассаживающихся по фургонам гостей Рори не расслышал, как Бэннер яростно прошипела:

— Черт тебя подери, Рори Стюарт! Ты загоняешь меня в угол!

Он поплотнее прижал ее к себе — в свете яркой луны была видна ее жалкая улыбка.

— Я сказал матушке, — продолжал он, — что наконец-то встретил именно ту женщину, которую давно искал, и что эта женщина очень опрометчиво мне отказала.