— Так куда они его повезли?

— Черт возьми, откуда мне знать? — Лу отчаянно заерзал. — Ты уберешь эту чертову кушетку?

— Нет, — ответил я и, сняв со стола телефон, поставил его на пол возле головы Лу.

— Какой номер у Марвина?

— Не знаю! — огрызнулся он, но живо передумал, когда я приподнял ногу: понял, чем это кончится.

Я набрал номер и дождался, когда мне ответили низким голосом:

— Марвин Лукас.

— Лу хочет с вами поговорить, — сказал я и, прикрыв трубку ладонью, взглянул на него. — Ты хочешь, чтобы я убрал кушетку, а я хочу знать, где можно отыскать Годфри. Посмотрим, удастся ли тебе уговорить твоего приятеля раскрыть интересующий меня адрес.

Я наклонился, прижал трубку к его уху и жестом приказал говорить. Его объяснения грешили против истины: выходило, что я незаметно проскользнул в квартиру и случайно опрокинул на него диван. По ходу дела он изложил суть моего предложения. Лукас ответил очень коротко и повесил трубку.

— Он сказал... — Физиономия Лу приобрела цвет спелой сливы. — Лукас сказал, чтобы вы катились ко всем чертям. — Изогнувшись, он продолжил:

— А он придет и усядется на чертову кушетку.., я же останусь лежать под ней.

— Это очень плохо! — притворно посочувствовал я. И, поставив телефон на место, заключил:

— Ну что же, тебе придется уповать на то, что кто-нибудь в скором времени заглянет сюда и составит тебе компанию.

— Ты не собираешься освободить меня от этой тяжести? — Он буквально позеленел от нарисованной мной перспективы.

— И предоставить тебе возможность наброситься на меня? Очевидно, ты воображаешь, что я такой же болван, как и ты!

— Но нельзя же оставлять меня в таком положении, проклятый диван раздавит мне все внутренности!

И тут он замолк. Простоватая физиономия парня приобрела хитрое выражение.

— Кстати, Холман, — сказал он, — тебе все равно отсюда не выбраться, если не вытащишь меня. Ведь ключ от двери у меня в кармане.

— Я уже говорил, что по части соображения ты не силен, Лу. Ты запер дверь, чтобы я не смог убежать и ты бы успел схватить меня, прежде чем я попытаюсь высадить ее.

— Да-а. — В его глазах мелькнула тревога. — Ну и что?

— Я не спешу. К тому же у меня нет ни малейшего уважения к собственности Джастина Годфри, — ответил я. — Вы не возражаете, если я возьму один из ваших башмаков?

Я подошел к кушетке и стянул ботинок с ноги Лу. Он был на два размера больше моего, но меня в нем привлекала толстенная подошва. Я надел этот башмак, и после третьего удара дверь распахнулась. Позаимствованный у Лу ботинок я поставил возле багровой физиономии моего пленника. Затем, схватив с письменного стола карандаш, я засунул его в рот Лу.

— Могу поспорить: немного попрактиковавшись, ты сумеешь набрать на телефонном диске любой нужный тебе номер, — сказал я ободряюще. — Так что советую тебе подумать о твоем настоящем друге и позвонить ему. Спокойнее, Лу, а то уронишь карандаш.

Послышался подозрительный хруст: Лу зажал зубами мягкое дерево карандаша. И я понадеялся, что в своих же интересах он не перекусит его пополам. А то проглотит кусочек и потом будет страдать от свинцового отравления, если вообще не отдаст концы.

Дверь мне открыла высокая брюнетка. Она опять была в платье из ткани с тропическим орнаментом в желто-оранжевых тонах.