|
Хотя бы провести имитационный взрыв. Думай, лейтенант, думай. Ошибиться нельзя. За ошибки наказывают. И за отсутствие инициативы тоже. Кравцов снял шлемофон, опять вытер лоб и, глядя на приближающуюся стену чащи, оценивал обстановку. Связи нет. Комп молчит. Километрах в десяти – пятнадцати грохочет канонада. Значит, учения идут своим ходом. Правда, грохот почему-то слышен слева, а танковая директриса, наоборот, справа от дороги. Поменяли? Сомнительно… И это назойливое жужжание винтовых машин. Сейчас они исчезли, но пару минут назад еще ныли над ухом. Лейтенант в очередной раз глянул по сторонам. Все было как прежде. Но что-то не так… Что именно, он понять не мог, но ощущение изменения продолжали давить на нервы. Куда, например, исчез тот полуразрушенный домик? И сгнивший сарай? И несколько яблонь, что росли рядом с упавшей оградой? Танки встали звездой, занимая круговую оборону. БТР притормозил у ямы, здорово похожей на воронку от бомбы или снаряда. Кравцов вылез из танка и спрыгнул на землю. Прошел несколько шагов, разминая ноги. К нему подошли командиры танков и Завадский. – Что будем делать, командир? – спросил старшина. – Не знаю. Похоже, что действительно сработала РЭБ. Только… у меня такое чувство, что мы заехали куда-то не туда. – Куда? Я постоянно проверял курс по навигатору. Мы на полигоне, в двух километрах от стрельбища. Правда… Старшина показал небольшой прямоугольник устройства. На его экране мелькала надпись: «Поиск спутника». – Потух, – констатировал Завадский. Лейтенант вздохнул и повернулся к сержантам. – А вы что думаете? Те глянули друг на друга и одновременно пожали плечами. – Мне кажется, – сказал Лапшин, – все началось после того толчка. Сержант замялся, словно не зная говорить или нет, потом поднял глаза на командира и продолжил: – Пашка, мой наводчик, слушал радио по плееру. Я разрешил, пока шли… Кравцов нахмурил брови, собираясь сделать нагоняй за нарушение дисциплины на марше, потом махнул рукой: – Продолжай. – Так вот. Он говорит, сразу после толчка радио вырубилось. – Если глушат, так и должно быть, – сказал старшина. – И еще, – подал голос Пестриков, – я в детстве увлекался моделированием. Ну, самолеты собирал, танки, корабли. – И что? – А то, что пять минут назад я видел Ла-5. Это советский истребитель времен Великой Отечественной. – Точно? – с сомнением спросил старшина. – Точно. Он шел на шести сотнях метров. «Лавочкин» это. – Во черт! – потянул руку к затылку Лапшин. – Кто это пустил реликвию летать над полигоном? Неужели эти… из исторического клуба обкатывают раритет? – Ладно, дело ясное, что дело темное. Связи со своими нет, спутник молчит. Радио тоже. В небе шастает истребитель-ветеран. Но канонада громыхает. А значит, учения продолжаются. Посему, – лейтенант сделал паузу, обводя подчиненных взглядом, – принимаю решение: идем к стрельбищу. Предельно осторожно. Обнюхивая буквально каждый куст. И не отвлекаясь на музыку и прочие забавы. Лапшин хмыкнул – камень был в его огород. Лейтенант не мог пропустить факт явного нарушения приказа, однако в такой обстановке ограничился шпилькой в адрес виноватого. – Порядок следования такой: я первый, за мной Пестриков. Потом старшина. Замыкает Лапшин. В случае появления условного противника дать красную ракету – обозначить обнаружение и открытие огня. Вопросы?.. Нет. По машинам. 3 Чужой танк он заметил, когда его машина вырулила из-за крайних деревьев на очередной взгорок. |
