Рая поправила на плечах пуховый платок, словно закутываясь в него, и опять усмехнулась.

– Это потрясающе, – сказала она. – Вы знаете, Саша, у вас сейчас такое выражение лица… Я вообще замечала это за мужчинами. Когда мужчины видят женщину, которая умеет хорошо водить машину или, как в моем случае, хорошо играет в карты, или может починить пылесос, у них делается замечательно удивленное лицо. Такое настороженно беспомощное. Так большие собаки выглядят, когда справляют нужду.

Саша крякнул и заерзал в кресле.

– Ладно, я вам открою глаза, – добродушно сказала Рая. – С чехами все было очень просто. Они неплохо играют, но это было избиение младенцев. Из них один Зденек играл по-настоящему сильно, это понятно – математик. Я, наверное, не стала бы с ними садиться, да и не было у меня поначалу особого желания играть, я в Боровце великолепно отдыхала, блаженствовала, бездельничала… Лет пять уже так не отдыхала. А чехи… Самодовольством своим они меня разозлили, вот я их и высекла. Я мастер спорта, Саша. По шахматам. Я шахматистка, председатель шахматного клуба у нас во Владимире. Играю в шахматы с семи лет. А преферанс для шахматистов, Саша, – это такое специфическое хобби. Мы все играем в преферанс.

И, как сами понимаете, играем очень хорошо. Я вот слышала, что многие хорошие скрипачи прекрасно играют на гитаре. Паганини, к примеру, написал множество гитарных пьес. А мы играем в преферанс. Когда собираемся вместе, то почти всегда играем. Саша, у чехов не было никаких шансов.

– М-да-а, – потрясенно промычал Саша.

Все оказалось просто. Логично, объяснимо и даже скучновато. Ну да. Все понятно – мастер спорта по шахматам, практически профессиональная преферансистка, у чехов не было никаких шансов. Все было понятно и логично, однако у Саши возникло ощущение, будто при нем из жилетного кармана вынули живого кролика.

– Какая у нас хорошая подобралась группа. А, Саша? – вдруг сказала Рая. – Вы знаете, я ведь чувствовала, как все сопереживают. Так приятно было…

Таможенник равнодушно посмотрел на Сашину сумку и кивнул – проходите, мол, порядок.

Серега уже стоял невдалеке и ждал Сашу.

– Серега, меня друзья встречают, мы тебя подвезем, – сказал Саша.

Он уже углядел за барьером Сеньку и Вову Гариваса. Раз Сенька приехал встречать Сашу – значит, он раскочегарил отцовскую "Победу".

– Спасибо, Сань, – сказал Серега. – Меня подруга встречает. Вон стоит.

Саша с легкой досадой подумал, что Наташка тоже могла бы его встретить. И тут же увидел Наташку. Увидел темноволосую головку рядом с Сенькиным плечом и почувствовал, что сейчас бросит сумку, лыжи и, сметая все на своем пути, побежит к Наташке.

– Серега, давай… – торопливо сказал он, схватил Серегину руку, пожал, забросил на плечо чехол с лыжами (в чехле лежали две пары лыж – "Атомики" и "Россиньоли" без крепежа, которые Саше подарил Благоев), взял сумку и суетливо пошел к выходу.

Наташка смотрела на него из-за стеклянной стены, что-то неслышно говорила и махала рукой.

– Пока, Серега! Завтра увидимся в институте! – крикнул Саша, обернувшись. – Я все помню, завтра принесу "Корни дуба". А ты не забудь про те пушки!.. (Серега позавчера рассказал Саше про классную книжку Алистера Маклина – "Пушки острова Наварон". У него она была, обещал дать почитать.) С группой Саша простился пять минут назад. Иваныч сказал – мол, даст Саше такую характеристику, что Сашу назначат послом в США. Еще позвал Сашу на охоту.

Сказал, что они с начальником охраны завода Валерой Карловым – отличным мужиком, бывшим флотским, штангистом и тоже, кстати, любителем преферанса – каждый год ездят на Муромщину, на лося, и Сашу возьмут с собой непременно.