— Вообще все это странно, ведь Стояновский и впрямь не способен был на поступки, которые бы заставили кого-то желать ему смерти. Конечно, с женой они ссорились, и назло ей он не хотел дать развод, о чем сам мне рассказывал, но теперь ведь не те времена, чтобы добиваться развода с помощью ножа.

— Вернее, двухкилограммовой гири, — уточнил поручик.

— Разницы, в сущности, нет, эффект тот же, — заметил Адамчик.

— Не могли бы вы мне, пан инженер, подробнее охарактеризовать Стояновского? Что это был за человек?

— Коротко говоря — несносный. Вечно чем-нибудь недовольный. Из породы правдоискателей. На одном из совещаний взялся даже поучать нашего генерального директора, как тому надлежит руководить строительным объединением. А с другой стороны — блестящий специалист. Великолепный знаток бетона. Оттого-то он и не вылетел из нашей фирмы, ибо дирекция понимала, что другого такого работягу и отличного организатора надо еще поискать. Рабочих он муштровал, словно капрал в довоенной армии, и, невзирая на это, люди охотно шли к нему, поскольку его бригада работала как часы и своих людей Зигмунт в обиду не давал. Но чтобы работать с ним и не ссориться, надо было обладать железными нервами и ангельским терпением. Я-то уж знаю.

— А всегда ли он был прав?

— В том-то и дело, что нет. Чаще наоборот. Но он был упрям как осел. У редкого человека недостатки в такой мере соседствуют с достоинствами. Зато он был кристально честен, никогда не шел ни на какие компромиссы и сделки с совестью. А поводов к тому у нас, увы, предостаточно.

— Ваши слова подтверждают то, что нам уже доводилось слышать от других.

— Да вот вам конкретный пример. Я руковожу тремя бригадами, бетонирующими опоры под эстакаду. Состав бригад примерно одинаковый. Во главе каждой — инженер. Бетон получаем с одного и того же завода. Фронт работ одинаковый, условия — тоже. Две бригады с огромным трудом справляются с суточными и месячными планами. Причины вполне объективны: перебои с цементом на бетонном заводе, завоз нестандартной арматуры, перебои с транспортом — где-то в пути застряла машина. Внезапно ударил мороз, или, наоборот, неожиданно наступила оттепель, то вдруг дождь, то — метель. В наши планы все эти непредвиденные обстоятельства, конечно, заложены, так что планы хотя и не без напряжения, но вполне выполнимы. И тем не менее в двух бригадах несколько процентов сверх ста — уже победа.

— А бригада Стояновского?

— Вот в том-то и дело. Он неизменно выполнял план со значительным превышением. Каждый раз давал не ниже ста пятидесяти процентов. А в иные месяцы доходил и до ста восьмидесяти. Понятно, другие инженеры смотрели на него волком, а рабочие опасались, как бы при такой ситуации им не повысили нормы выработки.

— И в чем же крылась тайна этих успехов?

— Стояновский боролся с разгильдяйством. Он умел так организовать дело, что у рабочих всегда все было под рукой. Попробовали бы ему не подвезти вовремя бетон! Он тут же мчался на завод и учинял там такой скандал, что дирекция готова была недодать бетон другим, а его обеспечить.

— Не подмечали вы, часом, в последнее время каких-либо перемен в поведении своего друга? Повышенная нервозность, чувство страха?

— Ну, в состоянии повышенной нервозности он, скажем прямо, пребывал почти всегда, непрестанно с кем-нибудь воюя.