Слово за слово, и вот уже через пару минут примерная, самая общая канва событий Паку ясна и понятна: пришел, сделал весьма нескромное и откровенно оскорбительное предложение, после отказа попытался распустить руки, немного позанимался созерцанием дульного отверстия направленного ему точно в лоб ТТ, обматерил и, пообещав многочисленные проблемы, удалился. Осталось выяснить одну-единственную, но при этом чрезвычайно важную мелочь…

– Кто?

Света, немного помявшись, называет фамилию. О как! Ну надо же, какая честь нам оказана! Любимый сы́ночка, получается; так сказать, отпрыск и наследник…

М-да… и ведь не сказать, что для Пака произошедшее – большой сюрприз. Узнав, кто в учебке всем заправляет, Юра как чувствовал, что чем-то подобным все рано или поздно может закончиться. Если людишки прогнившие, то они свое нутро вонючее в экстремальной обстановке очень быстро покажут. Об этом ему еще много лет назад рассказывал бывший десантник Леха Лохматый, пытавшийся тогда наладить в бригаде Жмыха хоть какое-то подобие боевой подготовки. Не срослось – остальные «быки» были категорически против муштры. Тогда Лохматый некоторое время тренировал только тех, кто подобно Паку, сам захотел чему-то научиться, а чуть позже махнул на все рукой и вовсе из бригады ушел. Но именно он и поделился во время тренировок с Паком этой нехитрой, в общем, солдатской мудростью: на гражданке гнилой человек может годами свою сучность скрывать и изображать офигительного парня, но вот на войне, стоит только жизни такого чуть-чуть прижать, все дерьмо из него наружу так и полезет. Пак не был на войне, да и в армии не служил, но видеть самых разных людей в сложных жизненных обстоятельствах ему тоже доводилось. И с бывшим сержантом ДШБ он был полностью согласен. А тут, в гаишной учебке, прогнившие еще и при власти оказались. Не могло тут как-то иначе закончиться. Вопрос был только во времени. Правда, Пак предполагал, что возрождение феодализма в худших его проявлениях, вроде права первой ночи для новоявленных «сеньоров» по отношению к привлекательным «пейзанкам», займет несколько больше времени, и рассчитывал к тому светлому мигу приподняться достаточно, чтобы его и Свету все эти блудняки не касались. Похоже – не успел. Хотя, возможно, это просто у одного отдельно взятого придурка в мозгах короткое замыкание приключилось и, как говорится, «мнение редакции может не совпадать с мнением автора», – в смысле, все произошедшее – личная инициатива сы́ночки… Вот, пожалуй, и проверим…

В кабинет, раньше принадлежавший начальнику Учебного центра, а сейчас ставший своего рода штабом прибравших к рукам власть в лагере спасения «шишек» из Ивантеевского УВД и городской администрации, Юра вломился, словно маленький, но очень злой бульдозер. Попытавшегося было встать на его пути секретаря (а может, учитывая обстоятельства, ординарца) он срубил хорошо поставленным еще в юности хуком, да и дверь распахнул едва ли не ногой.

– Ну и какого рожна этот урод себе позволяет, я не понял? – с порога рявкнул он, поправляя висящий на плече «укорот».