|
Я слишком нервничал, чтобы будить кота как следует, то есть заставить его проснуться, а потом объяснить ему, что он плохо себя ведет, когда проявляет ко мне безразличие. Я знаю, что на того, кого воспитываешь, бесполезно кричать, ему надо объяснять, в чем он виноват. Я очень нетерпеливый, это мое очень плохое качество. А в этот раз мне было еще и дико страшно. Поэтому я просто отнес спящего кота к окну и сложил на подоконник, чтобы на него из открытого окна лилась вода и он скорее проснулся. Кот проснулся и сразу стал невменяемым. Он вообще невменяемый, но тут мне пришлось держать его двумя руками, а он норовил вцепиться когтями мне в живот, хотя я вежливо и заранее попросил его на меня не обижаться. Мне было нечего привязать к коту, так что я привязал к нему посередине одну штанину от моих запасных пижамных штанов, а другую крепко зажал в кулаке. Я решил, что спущу кота за окно, и если вся земля покрыта водой, то он поплывет, а если не покрыта, то побежит.
Я боялся, что кота унесет течением, поэтому держал вторую штанину очень крепко. Я рассчитал, что штанов вместе с котом как раз хватит до земли от моего первого этажа. Я знал, что натворил в среду, так что был уверен, что кот сразу поплывет. Но кот не поплыл, а упал на что-то мягкое и заорал. Там, внизу, кто-то тоже бешено заорал мужским голосом. Тут я вдруг понял, что последние два грома были совсем не громы, а чьи-то стоны мужским голосом. Я потянул кота обратно, но он за что-то зацепился. Я стал кричать на него и сильно дергать штанину, но кот орал, а кто-то продолжал стонать мужским голосом. Я решил, что кто-то внизу держит моего кота и не отпускает. Я не знал, зачем это надо, но мне было уже не страшно, потому что кот не поплыл. Поэтому я привязал штанину к батарее и побежал наружу. Я прибежал и увидел, что под окном лежит милиционер. Он не держал кота, кот сам за него держался. Этот милиционер поджал ноги к животу, закрыл глаза и немножко раскачивался лежа. Он очень дрожал и у него всюду была вода, даже ухо было полное воды. Я накричал на кота, что он повалил милиционера и не дает ему встать. Я очень уважаю милиционеров. Мама и моя подруга Дина говорили, что, кроме них самих, только врач и милиционер имеют право говорить мне, что делать, и я должен сразу слушаться. У всех остальных я могу спрашивать «Зачем?» или «Почему?» и не обязан делать, что они говорят, если мне кажется, что это плохо. Когда Дина уехала и даже не попрощалась со мной, а мама умерла, я стал уважать врачей и милиционеров еще больше, потому что теперь только они могли говорить мне, что делать. Так что я вежливо сказал милиционеру, что очень его уважаю и что не надо арестовывать кота, потому что я сам виноват в его плохом воспитании. Я сказал милиционеру, что он имеет право арестовать меня, чтобы я понес наказание за плохое воспитание кота. Но милиционер только дрожал и стонал. Это был совсем небольшой милиционер. Я попробовал поставить его на ноги, но он застонал еще громче и еще сильнее схватился за живот и поджал колени. Тогда я взял его на руки и понес к себе домой вместе с котом. Я не знал, куда положить мокрого милиционера, а кроме того, он был еще очень грязный, потому что у нас под окном в этот день убирал хороший таджик. Иногда там убирает хороший таджик, а иногда плохой. Хороший таджик все время ласково говорит с кем-то по телефону и в то же время рисует метлой фигуры в грязи, как будто танцует. После него грязь лежит красивыми кругами и радугами. А плохой таджик сметает грязь в лопату и уносит. Так что милиционер был очень грязный. Еще он стонал и был очень горячий. Он сказал, что у него ужасно болит живот, и его вырвало на меня желтым и красным. Я положил его в гостиной на ковер перед телевизором. Потом я раздел его, а его вещи свалил в ванну, вместе с фуражкой, палкой и пистолетом. Пистолет и палка тоже были грязные, и я подумал, что Лена, жена моего двоюродного барта Нолика, которая приходит ко мне убирать, наверняка разозлится, что ей надо мыть грязную ванную, а еще и палку и пистолет. |
