– У нас ничего не выйдет, если вы не впустите меня в свою жизнь. Я должен узнать вас получше.

– Я никому не интересен.

– Если это и вправду так, книгу никто не купит.

Готорн прикурил очередную сигарету. Впервые за последние тридцать лет мне захотелось стрельнуть.

– Послушайте, – осторожно продолжал я, – этот жанр не зря называется «детективы», а не «истории о жертвах убийств» или «истории о преступниках». Я сильно рискую: если вы раскроете преступление прямо сейчас, мне не о чем будет писать. Хуже того: если вы его не раскроете, то, выходит, я зря потратил время. Таким образом, ваша личность имеет значение. Если бы я смог найти в вас какую то… человечинку, это очень помогло бы в работе, так что не отмахивайтесь от моих вопросов. Нельзя вечно прятаться за стеной.

Готорн слегка подался назад. Бледная кожа и беспокойные, почти детские глаза придавали ему чуть ли не беззащитный вид.

– Я не хочу говорить о Мидоузе – он меня не любит. И когда дерьмо попало в вентилятор, он был рад.

– Какое дерьмо? В какой вентилятор?

– Ну когда я ушел.

Готорн явно не собирался продолжать, поэтому я мысленно сделал себе пометку вернуться к этой теме позже – сейчас определенно не время. Я открыл заранее припасенный блокнот и вытащил ручку.

– Ладно. Пока сидим, я хотел бы задать вам несколько вопросов. Я даже не знаю, где вы живете.

Возникла пауза. Похоже, из него все придется клещами вытягивать.

– В Гэнтс Хилл, – произнес он наконец.

Я часто проезжаю мимо Гэнтс Хилл – это в нескольких милях к северо востоку от Лондона, по пути в Саффолк.

– Вы женаты?

– Да… – Помолчав немного, Готорн добавил: – Мы больше не вместе. Не спрашивай.

– За какую команду болеете?

– «Арсенал».

Это прозвучало без особого энтузиазма – вряд ли он настоящий футбольный фанат.

– В кино ходите?

– Иногда. – Он начинал терять терпение.

– А музыка?

– Что музыка?

– Классика? Джаз?

– Да вообще особо не слушаю.

– У вас есть дети?

Готорн рывком выдернул сигарету изо рта и нацелил ее на меня, словно отравленный дротик. Я понял, что зашел слишком далеко.

– Так, хватит! – рявкнул он, и я тут же ощутил себя в полицейском участке, в кабинете для допросов. В его взгляде читалось едва ли не презрение. – Да пиши ты что хочешь, какая разница?! Я не намерен играть в дурацкие анкеты! У меня на руках жертва, задушенная в собственном доме, – вот что мне сейчас важно! – Готорн схватил со стола какой то листок. – Тебе интересно или нет?

Я мог бы встать и уйти домой, выбросив эту историю из головы (и зря не ушел, учитывая последующие события), но я только что покинул место преступления. И словно познакомился с Дайаной Каупер лично.

– Ладно. – Я отложил ручку. – Покажите.

Листок оказался распечаткой скриншота с текстом сообщения, которое Дайана Каупер отправила сыну за две минуты до смерти:

«Я видела Ларри и я боюсь»

– Ну, что скажешь?

– Здесь нет точки – значит, ее прервали на полуслове, не дали дописать, чего именно она боится.

– Или просто боится – и все, а на точку наплевать, не то состояние, чтобы заботиться о пунктуации.

– Мидоуз был прав – ерунда какая то…

– Тогда прочти вот это – может, прояснится.

Готорн вытащил еще несколько листов – копии газетных страниц десятилетней давности.