|
Действительно, – продолжала Берта, – мне следует поблагодарить тебя, Аня. Удачно, что ты была в том автобусе! Мой предвыборный штаб и я обыграли историю об Ане и сыне окружного прокурора, и так до бесконечности, пока это всем не надоело. Ирония в том, что общественность не заботилась этим вопросом так, как заботился Чарльз Делакруа. На мой взгляд, не этот просчет стоил ему выборов. Или, иначе говоря, вручил их мне, – Синклер рассмеялась. – Ну, как я это вижу, друзья. Мне плевать на шоколад. Ты меня не волнуешь, Аня. И конечно, не волнует сынок Чарльза Делакруа.
– А что вас волнует? – Хороший вопрос. Устами младенца глаголет истина. Я забочусь о своем народе и делаю для него все. Кажется, это отвратительная бестактность по отношению ко мне. – Меня волнует возможность переизбрания. А оно занимает много ресурсов, мистер Киплинг. Мистер Киплинг кивнул. – Одно время Баланчины были хорошими друзьями этому офису. И надеюсь, так будет и снова, – в этот момент Берта Синклер вынула из стола крошечный блокнотик, что-то в нем нацарапала и передала мистеру Киплингу. Он взглянул на лист. Краем глаза я увидела число как минимум с четырьмя нулями, может больше. – И что вы хотите за это купить? – поинтересовался мистер Киплинг. – Дружелюбие, мистер Киплинг. – Конкретнее? – Друзья доверяют друг друга, разве не так? – она начала писать на другом листе блокнота. – Никогда не понимала, почему бумага вышла из моды. Ее так удобно уничтожать. Записи в цифровом формате доступны всем для просмотра и хранятся вечно. Или по-крайней мере, иллюзорную вечность, но это теоретически можно изменить. У людей с бумагой было гораздо больше свободы. Теперь этого нет, – она бросила на стол ручку и протянула вторую записку: __________________________________________________________________________ Восемь дней в Свободе Тридцать дней домашних арестов Год условно Отдать паспорт __________________________________________________________________________ Я сложила бумагу пополам и согласно кивнула. Даже если мы заплатим, это кажется более чем разумно. Мне нужно слетать в Японию, но полагаю, придется поработать над этим позже. – После выхода из Свободы я дам пресс-конференцию? где сообщу о готовности забыть прошлые обиды. Высмею, как Чарльз Делакруа разрулил эту ситуацию – смею заявить, этой частью я буду наслаждаться больше всего. Насколько могу судить, это будет его крах. Ты вернешь обратно свою жизнь. Мы будем друзьями на всю жизнь, если ты не расстроишь меня. Я взглянула Берте Синклер в глаза. Они были карими, даже казались черными. Манит сказать, черными как ее сердце или подобные глупости, но я верю, что цвет глаз не более чем генетика. По-прежнему никаких сомнений, что эта женщина подкуплена. Папа говорил, что с коррупционерами иметь дело легче, поскольку они последовательны – можно рассчитывать на их подкуп. – Я попрошу кого-нибудь связаться с мистером Киплингом, когда ты вернешься в Свободу, – сказала Берта Синклер перед нашим уходом. – Хотела бы я пойти сейчас, – услышала я саму себя. Мистер Киплинг остановился – Ты уверена, Аня? – Да, мистер Киплинг, я не боюсь Свободы. Я не боюсь остаться там на неопределенный срок. Чем быстрее я туда вернусь, тем быстрее я смогу навести порядок в оставшейся своей жизни. Если я вернусь сейчас, то выйду как раз к похоронам Имоджен. – Думаю, это восхитительно, – сказала Берта Синклер. – Я сопровожу тебя сама в Свободу, если позволишь. – Пресса подхватит историю о том, что Окружной прокурор сопровождает тебя, – предупредил мистер Кплинг. – Да, это идея, – сказала Берта Синклер, закатывая темные-претемные глаза. |
