Он стоял передо мной и смотрел на меня, как могло бы смотреть целое семейство гремучих змей.

Я слегка улыбнулся.

— Чего ты, в конце концов, хочешь? Напугать меня так, чтобы я протянул лапки? Не будь ребенком! С того момента, когда я согласился работать с тобой, все идет, как положено. Я хочу получить двести пятьдесят тысяч.

— Это хорошо, Лемми. Держи свое слово — и ты их получишь. До свидания.

Он вышел.

После его ухода я остался лежать на кровати, курил и смотрел в потолок. Поймите, я играл в очень опасную игру с этим подонком Сигеллой. Во-первых, он немного крутоват, во-вторых, я согласен, что в голове у него кое-что есть, и он недаром предупреждал меня, чтобы я не считал себя таким же ловким, как он. Возможно, это так, а может, и иначе, но одно совершенно ясно: до того как я покончу с этим делом, он получит от меня такую встряску, которую никогда не забудет, это я вам твердо говорю!

Но мне необходимо держаться очень осторожно. Когда он говорил мне, что если я обману его, он все равно узнает об этом, у него были определенные основания. Вспоминая все художества Сигеллы, я понимал, что должен намного опередить его, чтобы выиграть партию. Вот уже несколько лет федеральные агенты, полиция штатов, да и другие категории должностных лиц пытались его поймать, но безуспешно. А все потому, что сам он держался позади, и у него всегда наготове был человек, служивший ему прикрытием, и за спиной которого он без помех проделывал свои финансовые операции.

Сигелла всегда играл среди гангстеров главные роли, потому что, с одной стороны, имел определенную силу, а с другой — никто никогда не знал, с кем он работал и кто работает на него.

Но при воспоминании о его предложении объединиться с ним для совместной работы в большом масштабе после того, как будет закончено дело с Мирандой, я начал дергаться от смеха. Это столь же приятно, как перспектива разделить свою кровать с парочкой пресмыкающихся, и все же я, пожалуй, предпочел бы змей. Но теперь, хотел я этого или не хотел, я был вовлечен в историю с похищением Миранды. Он держал меня так, что я никак не мог выкарабкаться. Я сильно рассчитывал на Мак-Фи, и надо же было, чтобы этот дурачок позволил себя убить как раз в то время, когда он так был мне нужен.

Я выворачивался наизнанку, чтобы придумать что-нибудь до уикенда. Было совершенно ясно: как только я доставлю Миранду в «Брендерс-Энд», он заставит меня вернуться в Лондон, чтобы начать переговоры о выкупе, о которых вы уже знаете. И после этого мне нужно отправиться в Нью-Йорк, чтобы получить там мои деньги.

Положение было скверным. После гибели Мак-Фи мне некому было довериться. Я не могу предупредить Миранду, так как тогда она поспешит покинуть Англию, а Сигелла сумеет захватить ее где-нибудь в другом месте. Потом мне пришла в голову мысль предупредить полицию, так как это была единственная возможность помешать операции Сигеллы, но это так же было довольно спорным, так как в Англии он пока не состоял на учете у полиции. Вряд ли полиция в Англии приняла бы во внимание мое заявление.

Неожиданно у меня появилась мысль, что Сигелла мог иметь и свои виды на Миранду после получения выкупа. Он был слишком большим любителем женщин, чтобы пропустить такой момент, и не был лишен вкуса, судя по Конни, которая была просто прелестна. Вполне вероятно, что он захочет еще что-то получить от Миранды, кроме выкупа, и не надо быть очень умным, чтобы понять, что будет с Мирандой после того, как она ему надоест.

Выкуп, по моему мнению, они получат. Сигелла ведь серьезно говорил, что будет посылать каждую неделю по одному зубу девочки ее отцу.