Во время одного из ежедневных совещаний с Хассилом Акки попытался разобраться в ситуации. Противоборствующие партии в Берандии были очень неравными по численности и по силе. С одной стороны, герцог, с его благодушием, переходящим порою в слабость, хотя, если верить дворцовым хроникам, он отличался редкостным физическим мужеством. С ним — Роан. Между симпатией к нему и слепой, абсолютной приверженностью к. родине — Бушеран, воплощение просвещенного офицера, который умрет, проклиная неправое дело, но умрет во имя присяги. С одной стороны. Неталь с его кликой молодых дворянчиков, тщеславных, предприимчивых и лишенных всяких предрассудков. Народ? Насколько могли понять координаторы, народ хотел бы умерить тиранию знати, но также свято ненавидел бриннов и васков. И хотя было ясно. Что эту ненависть искусственно разжигала в народе правящая клика, от этого она не становилась менее опасной. И в стороне — лишь изредка выезжавшая из замка на прогулки на лошади или на лодке — одинокая, но уже достаточно могущественная юная герцогиня Анна.

Если верить Роану, который многое мог знать, Анна вступила в союз с Неталем. Однако она намеренно унизила его во время встречи с Акки. Простое женское кокетство? Или желание поставить на место слишком требовательного союзника, от которого не мешало бы избавиться? Что означали ее намеки на полное одиночество? На трудности, угрожающие ее будущему царствованию? Призыв на помощь? Нарочитый показ своих способностей в уверенности, что победа все равно будет за нею? Или просто наивность, неопытность молодости?

Положение было сложное. Если бы речь шла о завоевании Нерата, следовало бы столкнуть одну партию с другой и на этом сыграть. Но проблема заключалась совсем в ином, и ее надо было урегулировать с наименьшими потерями. Если бы выиграла партия мира, все было бы просто. Но она была, даже по мнению ее вождя, слишком слабой, безнадежно слабой!

Некоторое время спустя Акки удалось еще раз встретиться с Анной. С Хассилом и Бушераном Акки прогуливался по крепостной стене замка. Они прошли под башней, поднялись по лестнице и вышли на верхнюю террасу. Юная герцогиня сидела на зубце башни, не обращая внимания на высоту, и играла со своим ороном. Она была так поглощена этой забавой, что не заметила троих мужчин, пока они не подошли к ней совсем близко. Она тихо вскрикнула от удивления и схватилась за рукоятку короткого кинжала, висевшего у нее по поясе. Но мгновенно успокоилась и улыбнулась. Мужчины поклонились.

— Из меня никудышный часовой, не правда ли, капитан?

— Ваше высочество сегодня не в карауле, — любезно ответил он, — Боюсь, что моему высочеству придется всегда быть в карауле, капитан. Как продвигается ваше расследование, господа послы? Вы действительно очень похожи на бринна, сеньор Хассил! И тем не менее ваш народ возглавляет галактическую империю…

— Нет никакой империи, — возразил исс. — Всего лишь свободная федерация. К тому же империя была бы просто невозможна. Никакое централизованное правительство не может эффективно управлять сотнями триллионов самых разных существ.

— Но как же в таком случае управляется ваша Лига?

— Никак. Она существует, и все. Любой народ всегда может из нее выйти при условии, что он не вступит на путь войны. Есть только один центральный организм, который координирует борьбу с мисликами. Каков бы ни был исход нашей миссии, никто не заставит вас вступить в нашу Лигу, если вы сами этого не пожелаете.

— А если какой-то народ вступит, как вы выражаетесь, на путь войны?

— В таком случае, если речь пойдет о войне межпланетной или межзвездной, мы вмешаемся. Если это будет война между различными человечествами на одной планете, мы тоже вмешаемся и перенесем в другое место одну из враждующих сторон.

— По какому праву? — высокомерно спросила Анна.