— Я ведь не сделал тебе больно, правда? — спрашивает он, и у него на лбу появляется морщинка.

Я тут же таю. Мне хочется задушить его в объятиях, и я это делаю. Я обхватываю его всем телом, руками и ногами, цепляюсь за него так, словно от этого зависит моя жизнь. Он утыкается лицом мне в шею и гладит по спине. Это самое успокаивающее ощущение, которое я когда-либо испытывала. Я даже не могу собраться с силами, чтобы почувствовать себя виноватой.

Сара? Какая Сара?

Мы замираем, сплетаясь в клубок рук и ног, тяжело дыша, и держась друг за друга целую вечность. Хочу остаться именно там, где я есть. Мы могли бы — это ведь его ванная комната. Не могу поверить, что он купил пентхаус.

Слишком скоро он отстраняется, проводя костяшками пальцев по моей щеке.

— Я не использовал презерватив, — говорит он с искренним сожалением. — Прости, я так увлекся. Ты ведь на таблетках, да?

— Да, но таблетки не защищают от венерических заболеваний.

Я такая дура. У этого мужчины талант от бога. Страшно подумать, со сколькими женщинами он переспал.

Он улыбается мне.

— Ава, я всегда пользовался презервативом. — Он наклоняется и целует меня в лоб. — Но не с тобой.

Что?

— Почему?

Он отстраняется и слегка прикусывает губу.

— Рядом с тобой я плохо соображаю. — Он надевает боксеры и брюки, потом тянется через меня, чтобы взять с полки полотенце. Уже собираюсь возразить, но потом вспоминаю... полотенце его. Здесь все принадлежит ему, кроме меня. Ну, он считает иначе, но то были просто сказанные в момент оргазма слова. В порыве страсти чего только не скажешь. Он плохо соображает? Нас таких двое.

Он открывает кран, подставляя под воду полотенце, и возвращается, вставая передо мной. Сидя здесь совершенно голой, чувствую себя беззащитной. Мы не на равных. Смыкаю ноги, прячась, внезапно чувствуя себя неловко из-за того, что раздета, но он смотрит на меня, недоуменный взгляд мелькает на его красивом лице, надувает губы, просовывает руку между моих ног и осторожно их раздвигает.

— Так лучше, — бормочет он, поднимая мои руки с колен и опуская их себе на плечи. Он прикладывает теплую, влажную ткань к внутренней стороне бедра и водит ею вверх и вниз, смывая с меня свои следы. Это нежный и очень интимный акт. Я зачарованно смотрю на его лицо, замечая легкую морщинку на лбу, когда он сосредотачивается на процедуре омовения.

Он смотрит на меня снизу вверх, его зеленые глаза мягко мерцают.

— Мне хочется затащить тебя в этот душ и поклоняться каждому дюйму твоего тела, но и так сойдет. Во всяком случае, пока.

Он целует меня. Не думаю, что я когда-нибудь устану от этих простых нежных поцелуев.

Его губы такие мягкие, запах божественен.

— Что ж, леди. Давай-ка оденем тебя.

Он поднимает меня со столика и помогает надеть нижнее белье и платье, прежде чем застегнуть молнию. Содрогаюсь всем телом, когда он прижимается губами к моему затылку, его теплый мягкий рот заставляет волосы на шее подняться дыбом. Не думаю, что смогла от него избавиться — совсем нет. Это плохая новость.

Поднимаю с пола бледно-голубую рубашку и, встряхнув ее, вручаю ему.

— Не было ведь никакой необходимости ее портить, да? — Улыбаясь, он надевает рубашку, застегивает пуговицы и заправляет ее в темно-синие брюки.

— Твой пиджак прикро... — Я вдруг вспоминаю, как бросила его на пол в спальне. — Ох, — шепчу, распахивая глаза.

— Да. Ох. — Он выгибает бровь и щелкает ремнем, заставляя меня вздрогнуть, а его — улыбнуться. — Ладно, леди, готова к выходу на сцену? — Он протягивает мне руку, и я машинально ее беру.