– Вполне разделяю ваши опасения, сэр.

Постепенно до меня стала доходить суть случившегося.

– Значит, я сейчас пойду и верну ей жемчуг, так? Это изменит счет в мою пользу.

– Совершенно верно, сэр. И если вы позволите дать вам совет, мне представляется не лишним подчеркнуть то обстоятельство, что жемчуг был украден…

– Великий боже! Этой чертовой девицей, на которой тетя пыталась меня женить, будь я проклят!

– Именно так, сэр.

– Дживс, это будет самое сокрушительное поражение, какое когда-либо за всю историю человечества пришлось испытать моей дражайшей родственнице.

– Вполне возможно, что так, сэр.

– Может, поутихнет немного, а? Перестанет важничать и смотреть на меня сверху вниз?

– У вас есть все основания на это рассчитывать, сэр.

Я с радостным воплем вылетел из комнаты.

Уже на подступах к берлоге тети Агаты я понял, что веселье в полном разгаре. Какие-то типы в униформе и стаи перепуганных горничных околачивались в коридоре, а за стеной был слышен нестройный гул голосов, перекрываемый зычным контральто тети Агаты. Я постучался, но никто не обратил на мой стук никакого внимания, поэтому я просочился в номер. Среди присутствующих я разглядел бьющуюся в истерике горничную, тетю Агату с грозно взъерошенными волосами и типа с бакенбардами, похожего на бандита, – управляющего гостиницы.

– Привет, – сказал я. – Всем-всем привет.

Тетя Агата сердито на меня шикнула. Бертрам у нее не удостоился приветливой улыбки.

– Ради бога, оставь меня в покое, Берти, – отмахнулась она, и по ее взгляду я понял, что мой приход – последняя капля, переполнившая чашу.

– Что-то случилось?

– Да, да, да! У меня пропал жемчуг!

– Жемчуг? Вы говорите – жемчуг? – сказал я. – Ну да? Неприятная история. А где вы в последний раз его

видели?

– Какая разница, где я в последний раз его видела? Его украли.

Тут Уилфред – Король Бакенбардов, который, как видно, отдыхал в перерыве между раундами, – снова выскочил на ринг и быстро-быстро залопотал по-французски. Видно, эта история задела его за живое. В углу безутешно рыдала горничная.

– Вы уверены, что везде смотрели? – спросил я.

– Ну конечно уверена.

– Знаете, как это бывает – я, например, сто раз терял запонку для воротничка, а потом…

– Не своди меня с ума, Берти. У меня и без твоих глупостей голова идет кругом. Помолчи, пожалуйста. Замолчите все! – гаркнула она голосом, которому позавидовал бы старший сержант морской пехоты; такой голос был, вероятно, у той Мэри, которой приходилось скликать домой стадо, пасущееся на другом берегу реки Ди [1]. И, повинуясь мощному магнетическому импульсу, излучаемому ее стальной волей, Уилфред тотчас замолк, словно на полном скаку налетел на кирпичную стену. Слышны были лишь стенания горничной.

– Послушайте, – сказал я. – У меня впечатление, что эта девушка чем-то расстроена. Мне кажется, она плачет. Вы, возможно, этого не заметили, но я, знаете ли, очень наблюдателен.

– Она украла мой жемчуг! Я абсолютно уверена. Ее слова вывели из комы управляющего, но тетя Агата с ледяным спокойствием прервала лопотание француза и протянула тоном великосветской дамы, которым она привыкла отчитывать нерадивых официантов:

– Я вам в сотый раз повторяю, любезнейший…

– Послушайте, – сказал я, – неловко прерывать вас, вы уж простите, но вы не это ищете?

Я достал из кармана ожерелье и поднял его над головой:

– Похоже на жемчуг, верно?

В жизни не испытывал такого удовольствия.