— Смешные эти китайцы, — сказала лучшая подруга жены. — Считают что настоящий «Dior» тот, который виден за километр.

Очки стоили как новый телевизор. Мы купили их в фирменном магазине, чуть не из рук самого Диора. Чтобы как-то утешить жену, подобрали к очкам здоровенный джип. При нём гламурная оптика не казалась подделкой.

Теперь жена ушла к крупному музыканту из здоровенного оркестра. Квартира у него тоже бескрайняя. А я стал единственным в Питере лабухом, разъезжающим на паровозе. Если надо, я могу буксировать даже крейсер «Аврору». Только медленно.

Ева не носила украшений, не рисовала перед выходом новое лицо на месте старого. Джинсы, свитер и сапожки. Конский хвост, под ним фарфоровая шея. Удивительно. Чем меньше леопардов и самоварных аппликаций, тем дороже женщина выглядит. Ей хотелось подать пальто. За удовольствие прикоснуться к ней, я готов был сам превратиться в вешалку.

Экскурсия получилась не очень увлекательной. В голове перекатывались огрызки лженаучных фактов. Я нёс ахинею, Ева вежливо внимала. Мы въехали на Троицкий мост, упёрлись в пробку. Для стоячих обзоров лучшей точки нет. С центра моста видна, по часовой стрелке, Петропавловка, там декабристы страдали от холода и собственных иллюзий.

Поворачиваем голову направо, видим мечеть с минаретами. В сравнении с дворцами вокруг неё ничего такого. Дальше Дом Политкаторжан. Первый дом-комунна. В нём двести квартир. Кухни были смонтированы в виде шкафов, обитателям надлежало питаться в общественных столовых. Жильцов дома сажали так густо и часто, что во дворе поставили памятник каторжанам. Он вырублен из соловецкого камня.

Ещё правее, у спуска к воде фигуры Ши-Цза, китайские лягушко-львы. Сделаны из маньчжурского гранита. Какой-то генерал прислал из города Гирина. Символизируют что угодно, в зависимости от фантазии экскурсовода.

За ними домик Петра, первое строение в городе. Если не считать финно-угорских крепостей, которым пять тысяч лет и больше.

Дальше трубы «Авроры». Крейсер. Каждый день из главного орудия вытаскивают по ведру окурков.

Виден шпиль Финляндского вокзала, там Ленин топтал броневичок, и от их взаимной страсти родилась революция.

Белая церковь «Крестов». Тюрьма в центре города.

Ещё правее Смольный, голубой на голубом, если небо ясное.

Серый куб с антеннами, это КГБ.

Потом Летний сад. Какой-то английский путешественник прибыл в Питер, увидел его стальную ограду — и отказался сходить на берег. Сказал, ничего красивей не бывает, смысла продолжать осмотр нет. И уплыл домой. Думаю, дело не в ограде. Просто ему сообщили что-нибудь волнующее. Например, жена загуляла с министром финансов. Он же не мог сказать, что спешит душить жену, свалил всё на ограду Летнего сада.

Марсово поле, там до революции коровы паслись.

Памятник Суворову.

Михайловский замок. В нём Русский музей, Казимир Малевич, «Чёрный квадрат». При первой экспозиции картина висела в красном углу, где висят обычно образа в хатах. Под ней была подпись «Современная икона». Изначальный смысл, как видим, связан с искусством лишь левым боком. Это скорее была хулиганская выходка, провокация на социальную тему. Потом уже критики изобрели супрематизм и придали «Чёрному квадрату» статус шедевра. В другом зале висит знаменитая «Ночь на Днепре» художника Куинджи. Дети ищут за полотном лампочку. Им кажется, нарисованная луна подозрительно ярко светит. Моя бывшая супруга пыталась отодрать картину со стены. Ей было десять лет, здоровая уже. Смотритель музея драл её за ухо.