– Я плохо разбираюсь в кораблях и в морском праве.

Адмирал молча извлек из портфеля конверт и какую-то книгу и по столу подтолкнул их к Фалько. В конверте лежало триста фунтов стерлингов в дорожных чеках. Книга называлась «Судно как объект международного права». Конверт Фалько спрятал в карман, взглянул на заглавие книги и с большим апломбом вскинул глаза на адмирала:

– Вы ведь знаете, что меня отчислили из Морской академии?

Адмирал не моргнул глазом (единственным):

– Выперли с позором.

– Да.

Ферриоль пытливо взглянул на адмирала:

– Мне только не известна истинная причина.

– Я соблазнил жену преподавателя, – сказал Фалько.

– Вот как?

– Под покровом ночи и с заранее обдуманным намерением.

– Да что вы говорите?

– А потом еще дал оплеуху мужу прямо на лекции.

– Быть не может.

– Может, не может, однако ж было. – Окутанный клубами дыма адмирал без утайки поделился подробностями его биографии. – Вы не смотрите, что он такой скромник, – этот элегантный красавчик запросто продаст инвалидное кресло своей обезножевшей матушки.

Ферриоль теперь всматривался в лицо Фалько с бо́льшим интересом.

– Какие бездны тут разверзаются, подумать только… – заметил он.

Адмирал отчетливо исполнил финальную полуверонику:

– Господь иногда пишет ровно даже по кривым строчкам.

– Даже так?

– А вы не знали?

– Теперь буду знать. Хочу только напомнить, что на карту поставлено очень многое. И генштаб каудильо…

– Мы поручаем это дело самому достойному, – безапелляционно прервал его адмирал.

Понять подоплеку было нетрудно. Ферриоль близок к генералу Франко, поставившему своего брата Николаса во главе всех спецслужб, включая НИОС, которой руководит адмирал. Теперь понятно, откуда ветер дует. Каудильо, вечно нуждающемуся в финансировании, очень хочется заполучить золото Республики. Не говоря уж о мощном пропагандистском эффекте, на него можно накупить много германских и итальянских самолетов, танков и орудий.

– Мой человек, – адмирал показал черенком трубки на Фалько, – точен, как швейцарские часы. А в случае надобности – смертоносен, как коса.

Финансист хохотнул коротко и сухо. И холод этого смешка был под стать выражению его лица.

– Верю вам.

Он пристально смотрел в глаза Фалько. Смотрел пронизывающе. Редко-редко опускались и поднимались веки за толстыми стеклами очков. Ферриоль явно привык оценивать людей. И покупать их, не переплачивая.

– Опасный субъект, – раздумчиво подвел он итог своим наблюдениям.

Адмирал поддержал этот вывод.

– В мирное время очень неудобен, – сказал он. – Зато для нынешнего подходит как нельзя лучше.

Фалько переводил глаза с одного на другого, словно следил за теннисной партией, где мячиком служил сам. Его это стало раздражать, и он поднял руку:

– Можно мне высказаться по этому вопросу?

– Нет, нельзя, – словно закрыв скобки, адмирал вновь стал серьезен. – Твое мнение никого не… э-э… не интересует. Сейчас не до него.

Фалько подобрался в кресле.

– Как бы то ни было, настаиваю – морская дипломатия мне не по зубам.

– Это мне решать, что по зубам, а что по шее. Не забудь, что пока ты – мой подчиненный в звании капитан-лейтенанта.

– Номинально.

– А это мне безразлично.